Внутренний порок. Томас Пинчон

в дискуссию с Блонди-саном, тем меньше внимания обращали они на Лурд и Мотеллу, а дамы от такого пропорционально сходили с ума и становились более подвержены тем грандиозным эмоциональным бедствиям, к коим обе имели вкус. Ничего хорошего никому этим не предвещалось.

      Где-то тут опять случилась Нефрит.

      – Так и думал, что это ты, – сказал Док, – хотя мы с тобой не вполне плескались во взглядах. Получил в конторе твою записку, но чего ты так сбежала-то? могли б потусить, знаешь, покурить дряни…

      – Типа с теми уродами в «барракуде», что сидели у нас на хвосте от самого Голливуда? Это кто угодно мог быть, а нам не хотелось бед на твою задницу, чувак, тебе их и так хватает, вот мы и сделали вид, что нам В₁₂ уколоться надо, а оттого, наверное, чутка пришпорились, поэтому когда тебя увидели, подсели на измену и свинтили?

      – Ты тут себе «сингапурских слингов» не мути, – посоветовала Мотелла, – такого говна вот не надо.

      – Это моя старая школьная подружка, мы выпускной вспоминаем, геометрию, расслабься, Мотелла.

      – И где эта школа у вас была, в Техачапи?

      – Уууу, – завела Лурд. Девчонки уже дергались, и крепкие напитки не улучшали им настроение.

      – Снаружи поговорим, – шепнула Нефрит, откаблучивая прочь.

      Почти полное отсутствие освещения на парковке могло оказаться намеренным – предполагать ориентальную интригу и романтику, хотя стоянка выглядела и как место преступления, поджидающее следующего злодейства. Док заметил «файерфлайт» 56-го года с тряпичной крышей – казалось, он тяжело дышит, словно гнал всю дорогу до сюда, собирая розовые квитки, а теперь пытается прикинуть, как бы ему незаметненько чпокнуть капотом да поглядеть, как там полусфера поживает, – и тут появилась Нефрит.

      – Я тут долго не могу. Мы на поляне Золотого Клыка, а девушке не надо без нужды сложностей с этой публикой.

      – Это тот же Золотой Клык, о котором ты в записке предупреждала? Что это – банда какая-то?

      – Если б. – Она замкнула уста на молнию.

      – Ты не расскажешь мне после всех этих «берегись» и прочего?

      – Нет. Вообще-то я просто очень извиниться хотела. Мне так срано из-за того, что я наделала…

      – А это… что, еще раз?

      – Я не стукачка! – воскликнула она, – легавые нам сказали, что снимут обвинения, если мы тебя просто на место преступления затащим, а они ж уже знали про тебя, поэтому что тут такого, и я, должно быть, запаниковала, и вот честно, Лэрри, мне очень, типа, ты прости меня?

      – Зови меня Док, все четко, Нефрит, им пришлось меня выпустить, теперь они мне просто хвоста везде привесили, вот и все. На. – Он нарыл пачку покурки, выстукал одну о ладонь, протянул ей, она взяла торчащую, прикурили.

      – Тот лягаш, – сказала она.

      – Должно быть, ты про Йети.

      – Этот, такой гнутый кусок пластика.

      – Он к вам в салон случайно не заходил?

      – Заглядывал время от времени, не по-легавому, не ждал халявы или как-то – если этого парня и намасливали, скорее частным порядком, с мистером Волкманном.

      – А