Псы, стерегущие мир. Алексей Игнатушин

не полетаешь, потому сложила крылья и с дерева на дерево перебиралась прыжками. Лесные тенета прорвались утоптанной поляной: в центре язва кострища, рядом вповалку обугленные бревна.

      Сорока приземлилась, грянулась о землю грудью. На месте птицы со стоном разогнулась женщина в грязных лохмотьях.

      Космы закрывали лицо – глаза зло сверкали в пепельных струях пополам с землей.

      – Чего попрятались? – хрипло вопросила женщина поляну. – Есть новость.

      Трава у подножия могучего дуба затряслась, и сквозь стебли мелькнули пальцы. Мощная рука отбросила кусок дерна, и из землянки под корнями вылезли лохматые люди. Самый мощный подошел к женщине, спросил неприветливо:

      – Чем порадуешь, вештица-сорока?

      Оборотниха неприязненно оглядела кряжистую фигуру с засоренной бородой, процедила сквозь зубы:

      – Пятеро их. Две вьючные лошади.

      Мутные глаза главаря разбойников полыхнули радостью. Он оглянулся на вылезших подельников. Те, усевшись на траву, любовно полировали лезвия топоров, гири кистеней, а двое, кряхтя, натягивали тетивы на луки.

      Главарь запустил пятерню в бороду, и на землю хлынул мелкий сор травинок и кусочков коры.

      – Добро, чую, будет пожива.

      Вештица-сорока тряхнула пепельными космами насмешливо, лохмы открыли на миг морщинистое лицо, похожее на печеную брюкву, злорадная ухмылка обнажила неровный частокол желтых зубов с частыми черными просветами.

      – Не хвались загодя, Корчун.

      Главарь скривился, взором ожег колдунью:

      – Что еще? Договаривай.

      – Не простые люди едут. Трое оружных витязей, один настолько могуч, что страх берет. Похоже, княжьи люди, у старшего гривна серебряная, такая же у бородатого, а третий пожиже будет, гривна из биллона кручена.

      Корчун нахмурился, в мутных глазах мелькнуло колебание.

      – А остальные?

      – Отроки безусые, ничего опасного.

      Корчун оглянулся на разбойников, у тех уши вытянулись, как у зайцев, ловили каждое слово.

      Как-то решит атаман? Зело храбр, смекалист, удачлив – повяжет путников, кто бы ни был. А нет, так всегда другого можно выбрать.

      Вештица-сорока посмотрела на задумчивого главаря, усмехнулась. Скрип мыслей в косматой голове был слышен за версту, а суть – как на ладони.

      – Они бездоспешные, – продолжила колдунья. – Брони в мешках на вьючных конях.

      Главарь посветлел лицом, в бороде мелькнула ухмылка, от которой купец немедля схватится за кошель и побежит звать стражу.

      – Вот дурилки! От жары умаялись, справы в мешки сунули. Разве такие воины опасны? – обратился он к подельникам.

      – Нет, Корчун, – громко ответил разбойник с топором.

      – Разденем догола и отпустим, то-то смеху будет, – заржал детина с луком.

      Главарь напитался поддержкой, сказал колдунье беспечно:

      – Чего стоишь? Оборачивайся птахой, подсобишь.

      Вештица-сорока покачала головой, сказала напряженно:

      – Не трогал бы их, Корчун. Какая добыча