Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1. В. А. Мау

цифры капитальных вложений на предстоящие годы. Остальные же показатели определялись лишь как обоснование инвестиций и не должны были иметь решающего значения;

      3) в основу методологии плана был положен тезис о ведущей роли «свободных творчески-реконструкционных идей социального организатора», что обусловливается наличием в советском хозяйстве принципиально нового фактора роста – «творческой воли революционного пролетариата», позволяющего перейти от «гаданий и предсказаний» при помощи анализа динамических коэффициентов, поиска закономерностей развития хозяйства) к «определенной системы хозяйственных заданий в области социалистического строительства»[84]. На этой базе предполагалось для более конкретного анализа пользоваться методами вариантных приближений, балансовых увязок, экспертных оценок;

      4) ключевое положение в проекте плана занимали вопросы развития промышленности. Индустриализация должна была осуществляться прежде всего (или даже исключительно) за счет внутренних накоплений этой отрасли. Решающая роль тут отводилась снижению себестоимости, и особенно снижению индекса строительных цен. В сельском хозяйстве не предполагалось существенных изменений в социально-экономическом отношении.

      Состоявшееся обсуждение проекта представляет большой интерес. Во-первых, то была первая и единственная широкая дискуссия по проблемам перспективного (пятилетнего) планирования в СССР. Во-вторых, основные методологические принципы, подвергнутые тогда критике, оставались неизменными на протяжении всех последующих десятилетий.

      Критика госплановского проекта, начатая на II съезде плановых органов (март 1927 года) и продолжавшаяся практически во всех экономических изданиях, велась различными авторами, взгляды которых существенно расходились по многим хозяйственным вопросам. Позиции экономистов ВСНХ, ученых, группировавшихся вокруг Конъюнктурного института, а также критиков госплановского документа внутри самого Госплана отнюдь не совпадали[85]. Однако было и нечто общее, объединявшее эти разнообразные подходы и касавшееся принципиальных моментов в осмыслении перспективного планирования. Это общее имело свои наиболее глубокие корни в исходных принципах экономического анализа, в его культуре. Вот почему необходимо и возможно выделить и обрисовать некоторую общую линию, в русле которой велась полемика о пятилетием плане.

      Прежде всего, была показана противоречивость, а потому и неработоспособность целевой установки документа, поскольку принципиальная взаимосвязь трех названных выше критериев не означает их однонаправленность в каждом конкретном периоде. Необходимо поэтому выделить решающий, и многие экономисты справедливо подчеркивали, что таковым должно быть развитие производительных сил, по отношению к которому все остальные критерии занимают подчиненное положение (что, конечно, не означало отрицания и обратного влияния процессов социализации и повышения благосостояния

84

См.: Струмилин С.Г. К перспективной пятилетке Госплана на 1926/27-1930/31 гг. // Плановое хозяйство. 1927. № 3. С. 21–22.

85

Активное участие в обсуждении проекта пятилетнего плана принимали такие экономисты, как А.М. Гинзбург, М.И. Бирбраер, Н.Д. Кондратьев, Альб. Л. Вайнштейн, Н.П. Макаров, В.А. Базаров, В.Г. Громан и многие другие.