Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1. В. А. Мау

не только приверженцы военно-коммунистической идеи, для которых самоочевидным был тезис, что в царстве труда «нет места свободе», а работник, функционируя в процессе производства «в качестве винтика механизма, будет желать именно так функционировать»[73]. Но и большинство экономистов, активно развивавших теорию и практику нэпа, общую тенденцию развития производительных сил и производственных отношений также видели в усилении государственной монополии в развитии производительных сил. Эти иллюзии разделяли, например, даже такие тонкие знатоки и исследователи советского хозяйства 1920-х годов, как В.А. Базаров и А.М. Гинзбург.

      Однако дело, разумеется, было не в позиции отдельных экономистов и даже всех их вместе взятых. Последовательное развитие принципов нэпа, формирование слоя самостоятельных производителей (не только частных, но и коллективных) выводило многие жизненно важные общественные процессы из-под контроля сложившейся еще в годы военного коммунизма и почти не тронутой нэпом центральной и местной бюрократии, которая активно использовала в своих интересах коммунистические лозунги. В результате с провозглашением нэпа сложилась ситуация, когда политический режим должен был опираться на чуждую ему экономическую систему. И наоборот, хозяйственные субъекты в основной своей массе не могли устойчиво функционировать и развиваться без политической гарантии своей стабильности. Официальный же курс по отношению к негосударственному сектору постоянно колебался, а самостоятельность государственных производителей, закрепленная в знаменитом Декрете о трестах (от 10 апреля 1923 года), была в значительной мере декларативной и неуклонно сокращалась. И в городе, и в деревне власти стремились административными мерами не допустить реальной конкуренции частного хозяйства с государственным. Эффективное частное хозяйство оказывалось «опасным для социализма» и уже поэтому наказуемым.

      Понятно, что подобная ситуация не могла сохраняться долго. Она приводила к регулярным кризисам, знаменовавшим собой важнейшие вехи экономической истории СССР в 1920-е годы. 1923, 1925, 1927/1928 годы сопровождались серьезными потрясениями в советском хозяйстве, причем выход из кризиса каждый раз осуществляется принятием мер, направленных на усиление роли государственного аппарата в экономике страны. Это же не позволяло сформироваться и социальным силам, способным противостоять тотальному огосударствлению. Неуклонное сращивание политической и экономической власти вело к утверждению системы, аналогичной военному коммунизму, и одновременно способствовало укреплению тех социальных сил, которые должны были поддержать готовящийся переворот – отчужденных от собственности наемных рабочих государства, оказывавшихся носителями люмпенской психологии.

      Слом нэпа стал в этих условиях неизбежным и означал завершение начатого в 1917 году революционного процесса. «Великий перелом» поставил последнюю точку. В стране утвердилась новая система

73

Там же.