Леди полночь. Кассандра Клэр

как жилы и нервы.

      Лестница вывела их на тропинку, ведущую к двери дома Малкольма. С последней ступеньки можно было аккуратно сойти на землю, но Эмма спрыгнула и подняла пыль. Мгновение спустя рядом с ней приземлился Джулиан. Он тотчас протянул руку, чтобы поддержать подругу, и его пальцы прочертили пять теплых линий у нее на спине. Ей не нужна была помощь – из них двоих именно она, пожалуй, лучше умела держать равновесие, – но Джулиан всегда подставлял ей плечо, даже не задумываясь. Это был своего рода рефлекс.

      Эмма взглянула на него, но он, казалось, был погружен в мысли и даже не заметил этого прикосновения. В следующую секунду Джулиан отстранился, и лестница позади них растворилась под действием чар.

      Они стояли возле двух обелисков, которые возвышались по обе стороны от тропинки на манер парадных ворот. На каждом были вырезаны алхимические символы: знаки огня, земли, воды и воздуха. Вдоль тропинки были высажены пустынные растения: кактусы, кустистая полынь, калифорнийская сирень. Над цветами жужжали пчелы. У самих железных дверей тропинка была засыпана осколками морских ракушек.

      Эмма постучала, и двери отворились с едва слышным шипением. Белые коридоры, расходившиеся в разные стороны, были увешаны репродукциями картин в стиле поп-арт. Джулиан тихо стоял рядом с Эммой. Он не взял с собой арбалет, но к запястью у него был пристегнут нож – Эмма почувствовала его, когда Джулиан слегка подтолкнул ее рукой.

      – Вперед, – сказал он. – Там голоса.

      Они прошли в гостиную. Комната была идеально круглой, вся из стекла и стали, из нее открывался захватывающий вид на море. Эмме всегда казалось, что этот дом мог бы принадлежать какой-нибудь кинозвезде: здесь все – от стереосистемы, проигрывавшей классическую музыку, до уходящего в бесконечность бассейна на самом краю утеса – было модным и ультрасовременным.

      Малкольм – в черном костюме, очень простом и явно не дешевом – развалился спиной к океану, на длинном диване, протянувшемся от стены до стены. Чародей улыбался и согласно кивал двум мужчинам в похожих костюмах, которые стояли перед ним с дипломатами в руках и что-то взволнованно говорили.

      Заметив новых гостей, Малкольм махнул им рукой, а затем небрежно щелкнул пальцами, и его посетители – белые мужчины за сорок с очень неприметными лицами, – не моргая, застыли на месте.

      – У меня каждый раз мурашки по коже, когда ты так делаешь, – призналась Эмма.

      Она подошла к одному из замерших мужчин и задумчиво толкнула его. Он слегка покачнулся.

      – Не сломай кинопродюсера, – предостерег ее Малкольм. – А то мне придется прятать тело в саду камней.

      – Это ведь ты его заморозил! – Джулиан присел на подлокотник дивана. Эмма плюхнулась на подушки рядом с ним, положила ноги на журнальный столик и пошевелила пальцами, выглядывающими из сандалий.

      Малкольм недоуменно посмотрел на них.

      – Но как же мне иначе поговорить с вами так, чтобы они ничего не услышали?

      – Мог бы попросить нас подождать, пока ты с ними не закончишь, –