Леди полночь. Кассандра Клэр

со мной.

      – Малкольм – наш друг, – возразил Джулиан. – Мы можем ему доверять.

      – Я просто хочу удостовериться, что он не навлечет на себя неприятности, если вдруг кто-то узнает, – объяснила Диана. – При необходимости он должен будет все отрицать. – Она застегнула куртку. – Так, вернусь завтра. Удачи.

      – Ну вот, теперь нам предстоит угрожать верховному магу, – пробормотал Джулиан, когда Диана спустилась в холл. – Час от часу не легче. Может, еще совершить налет на резиденцию клана вампиров и дать пощечину самому Ансельму Найтшейду?

      – Подумай о последствиях, – предостерегла его Эмма. – Больше никакой пиццы, представляешь?

      Джулиан невесело ухмыльнулся.

      – Джулс, я могу и одна навестить Малкольма, – предложила Эмма. – А ты останься здесь, дождись, пока Марк…

      Она не закончила, потому что точно не знала, чего именно они ждали от Марка.

      – Нет, – ответил Джулиан. – Малкольм мне доверяет. Я лучше всех его знаю. Я смогу убедить его сохранить все в секрете. – Он выпрямил спину. – Мы пойдем вместе.

      Как парабатаи. Как и должны.

      Кивнув, Эмма поймала Кристину за руку.

      – Мы мигом вернемся, – сказала она. – Ты справишься?

      Кристина прикоснулась к медальону, висящему на шее.

      – Я присмотрю за Марком, – кивнула она. – Я справлюсь. Все будет в порядке.

      Эмма почти поверила ей.

      Иметь статус верховного мага было весьма прибыльно – так всегда думала Эмма, оказываясь возле дома Малкольма Фейда. Дом был похож на замок.

      Малкольм жил вверх по шоссе от Института, за Кэнан-Дьюм-роуд. Там высоко вздымались утесы, засыпанные зеленоватыми морскими стеклышками. Дом был защищен чарами, которые скрывали его от взглядов простецов. Сидя за рулем – как сейчас сидела Эмма, – нужно было вглядеться в точку между двумя утесами, и там появлялся серебристый мост, после которого дорога уходила вверх, на холмы.

      Эмма съехала на обочину. По обе стороны от шоссе были припаркованы автомобили, в основном принадлежавшие серфингистам, которых привлекал дикий пляж к западу от дороги.

      Выдохнув, Эмма заглушила двигатель.

      – Что ж, – сказала она, – пора…

      – Эмма, – перебил ее Джулиан.

      Она замолчала. Джулиан не сказал и двух слов с тех пор, как они покинули Институт. Эмма не могла его винить. Она и сама не знала, что сказать, и позволила себе отвлечься на дорогу, сосредоточившись на необходимости внимательно смотреть по сторонам. И все-таки она знала, что Джулиан сидит рядом, что его голова откинута на подголовник, глаза закрыты, а лежащие на коленях руки сжаты в кулаки.

      – Марк решил, что я – это отец, – отрывисто произнес Джулиан, и Эмма поняла, что он заново переживает тот жуткий момент, когда в глазах его брата появилась надежда – надежда, связанная не с ним. – Он не узнал меня.

      – Он помнит тебя двенадцатилетним, – объяснила Эмма. – Он всех вас помнит детьми.

      – И тебя тоже.

      – Сомневаюсь,