Несущие смерть. Стрелы судьбы. Лев Вершинин

крутого быка на мгновение прижалась к папирусу, оставив четкий оттиск.

      – Теперь иди, паренек. Отдыхай!

      – Но…

      – Я сказал: иди! И отдыхай!

      Шаги. Шуршание. Недоуменный вздох. Скрип дверей.

      Тишина.

      Тонкие пальцы старика скользнули по вороту, проникли под теплые одежды; немного упорства – и нагрудная цепь с медальоном в виде бычьей головы легла на колени.

      Вот так. Видимо, время пришло.

      Когда-то, приказав открыть ворота родовой башни перед дружинами хромого Филиппа, Полисперхонт, тогда еще зрелый муж, полный сил и задора, точно так же держал на коленях этот медальон, доставшийся от предков.

      Все было решено: если честь тимфейского царя, сдавшегося не из трусости, но во спасение Тимфеи от бесполезных жертв, хоть как-то пострадает от македонцев, он стерпит. Но после того нажмет на левый глаз быка, чуть более выпуклый, нежели правый…

      Тогда не пришлось.

      Филипп был умен и принял сдавшегося с истинно царским почетом, как младшего брата, взявшегося наконец за ум.

      Теперь ждать нечего.

      Того, что хранит бык, достаточно лишь для одного, но этот медальон Полисперхонту некому завещать. Внукам он вряд ли понадобится. А сыновей нет…

      Что ж.

      Слабым пальцам снова пришлось приложить некоторое усилие. Так. Еще сильнее. Ну же! Правый глаз быка утонул в медальоне, и левый рог слегка приподнялся, выпустив из себя тоненькое короткое жало иглы.

      Немного помедлив, тимфейский базилевс поднес к медальону большой палец и с силой прижал иглу.

      Боли не было.

      Впрочем, ее и не должно быть: так сказал отец, передавая сыну оружие, спасающее от позора…

      Ничего вообще не было. Только мысли побежали вдруг с неожиданной прытью, торопясь, наступая одна на другую, но, странное дело, не путаясь.

      О чем необходимо подумать напоследок?

      Сыновья? Скоро они встретятся там, в Эребе, и они не смогут ни в чем упрекнуть отца…

      Геракл? Надо полагать, через реку забвения старик Харон повезет их вместе, а река широка, и будет время объясниться с мальчиком…

      Внуки? Он дал им все, чего они хотели, кроме прощального напутствия и благословения. Но едва ли они, все четверо, очень уж нуждаются в этом…

      Тимфея? Она оплачет его. Базилевс Полисперхонт прожил жизнь, ни в чем не согрешив перед Отчизной…

      Кассандр?..

      Плавно покачиваясь на ласковых волнах реки, уносящей его вдаль, Полисперхонт улыбается…

      Сыну Антипатра тоже не на что пенять.

      Он хотел заполучить посох наместника? Он получит его. Но от этого Одноглазый не перестанет быть старейшим из македонских архонтов…

      Он требовал голову Ираклия? Наверное, вскоре ее поднесут ему на блюде. Но единственная родственница юного Царя Царей, имеющая право передавать опекунство, Клеопатра, пребывает в твердых руках Одноглазого…

      Он желал, чтобы Полисперхонт прибыл к нему и тем подтвердил законность власти Антипатрида? Что ж, Полисперхонт искренне желал этого. Увы, в его годы не стоит загадывать далеко. Танат, владыка смерти,