Агония небес. На исходе дней. Алексей Золотухин

на копытце. Конофитумы имели сросшиеся листья и невероятно походили на крупную гальку. Единственное, что выдавало в них принадлежность к растениям, – крохотные вмятинки наверху, из которых пробивались яркие цветы.

      Рядом со скальным ландшафтом была территория пустыни, где на мелком белом песке росли агавы, цереусы и рипсалисы. Цвести они не спешили, а потому выглядели немного уныло.

      Самым эффектным участком сада мне показалась субтропическая зона со всевозможными экзотическими папоротниками, пальмами и лианами. Здесь же цвела невероятно красивая орхидея.

      В зоне прибрежного ландшафта, что обрамляла небольшой искусственный водоем с золотыми рыбками, плавающими между кувшинок и водяных лилий, росли плющи, традесканции, фикусы и монстеры. Кроме того, там было даже несколько плодоносящих апельсиновых деревьев и садовые бананы, усыпанные гроздьями небольших фруктов.

      Пройдя эту зону, я уперся в бронированную дверь. Не было ни малейшего намека на то, как ее открыть без помощи взрывчатки или какой-то тайной кнопки. Недалеко от двери, на уровне глаз, находилось электронное табло, на котором велся обратный отсчет. Это вселило в меня некоторую надежду на то, что быстро меняющиеся цифры показывают время, оставшееся до открытия двери. До окончания отсчета оставалось десять дней, восемь часов, пятнадцать минут…

      Похоже, у меня раньше было много секретов, и не все из них хотели мне открываться сразу.

      Смирившись, я пнул дверь ногой и пошел наверх.

      Дом пришелся мне по душе. Оказывается, моя жизнь до амнезии была весьма комфортной.

      Немного погуляв по этажам, я порадовался роскошной мебели и всяким раритетам в виде старинных, скорее всего, безумно дорогих ваз и статуэток. Нашел отдельную комнату, смахивающую на музей, где хранилась обширная коллекция разнообразных камней и минералов. Там даже был отдельный стеллаж с небольшими обломками метеоритов, с подписями, где и когда те упали, а также указанием их состава.

      После осмотра домашнего музея я зашел в спальню, в которой почти все пространство занимала кровать. Потолок и стены в комнате были зеркальными, с мягкой подсветкой по углам.

      Заканчивая свое путешествие, я поднялся в мансарду. Судя по меблировке, она служила мне прошлому кабинетом. Я пересек помещение и прошел на балкон, выходящий во двор. Там я нашел небольшой рубильник с надписью «дворовое освещение». После его включения мне открылся приятный вид на довольно уютный внутренний дворик.

      Вполсилы горящие фонарики делали его немного таинственным и даже романтичным. Мой взгляд бегло окинул выложенные брусчаткой дорожки, подсвеченные со стороны бордюров, аккуратно постриженную газонную травку, красивую беседку напротив небольшого фонтана с мраморной статуей ангела и альпийские горки.

      Словно маленький хищник, среагировавший на свет, по траве начал двигаться автоматический газонокосильщик, чем-то похожий на робот-пылесос, только немного большего размера.

      Во дворе было