Пять лучших романов (сборник). Уильям Сомерсет Моэм

назад.

      – Это он. Он великий художник.

      – Не может быть!

      – Разве я когда-нибудь ошибался? – спросил Дирк. – Говорю тебе, он гений. Я в этом не сомневаюсь. Если через сто лет кто-нибудь вспомнит о нас с тобой, то только потому, что мы знали Чарлза Стрикленда.

      Я был поражен и взволнован до предела. Мне внезапно вспомнился мой последний разговор со Стриклендом.

      – Где можно посмотреть его работы? Он имеет успех? Где он живет?

      – Нет, успеха он не имеет. Думаю, что он не продал еще ни одной картины. О них кому ни скажи – все смеются. Но я-то знаю, что он великий художник. Ведь и над Мане в свое время смеялись. Коро в жизни не продал ни одной из своих работ. Я не знаю адреса Стрикленда, но могу устроить тебе встречу с ним. Каждый вечер в семь часов он бывает в кафе на авеню Клиши. Мы можем завтра сходить туда.

      – Я не уверен, что он захочет меня видеть. Я напомню ему то, о чем он старается забыть. Но все равно я пойду. А можно посмотреть его работы?

      – У него – нет. Он тебе ничего не покажет. Но я знаю одного торговца, у которого есть две или три картины Стрикленда. Только ты не ходи без меня: ты ничего не поймешь. Я их сам тебе покажу.

      – Дирк, ты меня выводишь из терпения! – воскликнула миссис Струве. – Как ты можешь превозносить его картины после того, что было? – Она обернулась ко мне: – Вы знаете, когда какие-то приезжие из Голландии пришли к нам покупать картины, то Дирк стал их уговаривать лучше купить картины Стрикленда! И настоял, чтобы их принесли сюда.

      – А что вы думаете об этих полотнах? – с улыбкой спросил я.

      – Они ужасны.

      – Ах, радость моя, ты ничего не понимаешь.

      – А почему же твои голландцы так на тебя разозлились? Они решили, что ты вздумал подшутить над ними.

      Дирк Струве снял очки и тщательно протер их. От волнения его лицо сделалось еще краснее.

      – Неужели, по-твоему, красота, самое драгоценное, что есть в мире, валяется, как камень на берегу, который может поднять любой прохожий? Красота – это то удивительное и недоступное, что художник в тяжких душевных муках творит из хаоса мироздания. И когда она уже создана, не всякому дано ее узнать. Чтобы постичь красоту, надо вжиться в дерзание художника. Красота – мелодия, которую он поет нам, и для того, чтобы она отозвалась в нашем сердце, нужны знание, восприимчивость и фантазия.

      – Почему я всегда считала твои картины прекрасными, Дирк? Они восхитили меня, едва только я увидела их.

      У Дирка чуть-чуть задрожали губы.

      – Ложись спать, родная моя, а я немножко провожу нашего друга и сейчас же вернусь домой.

      Глава двадцатая

      Дирк Струве пообещал зайти за мной на следующий день вечером, чтобы отправиться в кафе, где бывал Стрикленд. К вящему моему удивлению, это оказалось то самое кафе, в котором мы пили абсент со Стриклендом, когда я приезжал в Париж для разговора с ним. То, что он по-прежнему бывал здесь, свидетельствовало об известной верности привычке, и это показалось мне характерным.

      – Вот он, – сказал Струве, едва только мы вошли в кафе.

      Несмотря