Дело блондинки с подбитым глазом. Эрл Стенли Гарднер

Я не допустил бы этого ни при каких обстоятельствах, если бы знал, что это может случиться. Я совершенно этого не понимаю. А впрочем, может быть, и понимаю. Посмотрим.

      – Дело может оказаться серьезнее, чем вы предполагаете, – предупредил Мейсон.

      – Все говорит за это. Мне нравится эта девушка. Ее действительно интересует то, что она читает. Она делает это с чувством. Потому что все профессиональные чтицы читают так однообразно, что глаза склеиваются от одной только монотонности, словно во время длительного полета, когда человек старается не уснуть от однообразного шума двигателя. О, вот моя жена с сыном.

      Мейсон поднялся, чтобы поздороваться с женщиной и молодым человеком. В миссис Бартслер была какая-то ледяная грация. Ее кожа, волосы и фигура свидетельствовали о непрерывном уходе. Она выглядела как тридцатипятилетняя женщина, которая хорошо знает, что может сойти за двадцатипятилетнюю. Казалось совершенно невероятным, что молодой человек, находившийся рядом, ее сын. Карл Фрэтч был строен, с черными волосами и старательно ухоженными баками, которые были ниже уха на целый дюйм, согласно новейшей голливудской моде. Несмотря на признаки некоторого лицедейства, он мог придать себе внешнюю солидность не по годам.

      Язон Бартслер представил Перри Мейсона и, как только все сели, без всякого вступления объяснил причину, по которой позвал их:

      – Перри Мейсон представляет Диану Рэджис, она утверждает, что ее выбросили из этого дома при унизительных обстоятельствах и в неодетом виде. Вам известно что-нибудь об этом?

      – Да, все, – холодно ответила миссис Бартслер с выражением равнодушия на лице.

      – Что вы знаете? – спросил Бартслер.

      – Расскажи, Карл.

      Карл презрительно поморщился:

      – Я предпочел бы не говорить об этом.

      – Ведь ты же знаешь факты.

      – Но, несмотря ни на что, она все-таки женщина, мама. Ты не думаешь, что о женщине лучше рассказывать женщине?

      – Хорошо, – сказала миссис Бартслер. – Эта девушка никогда не должна была работать у нас. Она была, как я слышала, актрисой, и жаль, что она не ограничила свою деятельность этой областью. Она не подходит нашей семье.

      – Это еще не повод, чтобы не платить ей за две недели и относиться к ней грубо, – спокойно сказал Бартслер.

      Его жена продолжала с холодным достоинством:

      – Я опасалась, что девушке тяжело быть в одиночестве, поэтому подсказала Карлу, чтобы он немного занялся ею, и Карл пригласил Диану на ужин. Но она напилась и в баре позволила фамильярничать с собой какому-то очень вульгарному типу. Она так разошлась, что не хотела возвращаться с Карлом домой. Вернувшись, Карл заметил, что она оставила в его машине сумочку. Он пошел в комнату Дианы, чтобы отнести сумочку, и случайно обнаружил в ней бриллиантовую подвеску, которую я искала весь день. Он пришел с этим ко мне, и я сама решила расследовать дело. С того времени как эта Рэджис стала работать в нашем доме, у меня стали пропадать различные мелочи, но я не придавала этому большого значения, полагая, что сама куда-нибудь их засунула. У Дианы Рэджис была