Рассказы. Аркадий Аверченко

помешается от счастья», – подумал я, взбегая по лестнице его квартиры.

      Дверь отворил мне сам муж Митя.

      – Здравствуй, дружище! Что это у тебя такое растерянное лицо? Можно поздравить?

      – Поздравь, – сухо ответил он.

      – Жена благополучна? Здорова?

      – Ты, вероятно, спрашиваешь о той жалкой кляче, которая валяется в спальне? Они еще, видите ли, не пришли в себя… ха-ха!

      Я откачнулся от него.

      – Послушай… ты в уме? Или от счастья помешался? Муж Митя сардонически расхохотался.

      – Ха-ха! Можешь поздравить… пойдем, покажу.

      – Он в колыбельке, конечно?

      – В колыбельке – черта с два! В корзине из-под белья!

      Ничего не понимая, я пошел за ним и, приблизившись к громадной корзине из-под белья, с любопытством заглянул в нее.

      – Послушай! – закричал я, отскочив в смятении. – Там, кажется, два!

      – Два? Кажется, два? Ха-ха! Три, черт меня возьми, три!! Два наверху, а третий куда-то вниз забился. Я их свалил в корзину и жду, пока эта идиотка акушерка и воровка нянька не начнут пеленать…

      Он утер глаза кулаком. Я был озадачен.

      – Черт возьми… Действительно! Как же это случилось?

      – А я почем знаю? Разве я хотел? Еще радовался, дурак: большой, толстый мальчишка!

      Он покачал головой.

      – Вот тебе и инженер!

      Я попробовал утешить его.

      – Да не печалься, дружище. Еще не все потеряно…

      – Да как же! Теперь я погиб…

      – Почему?

      – Видишь ли, пока что я лишился всех своих сорочек и простынь, которые нянька сейчас рвет в кухне на пеленки. У меня забрали все наличные деньги на покупку еще двух колыбелей и наем двух мамок… Ну… и жизнь моя в будущем разбита. Я буду разорен. Всю эту тройку негодяев приходится кормить, одевать, а когда подрастут – учить… Если бы они были разного возраста, то книги и платья старшего переходили бы к среднему, а потом к младшему… Теперь же книги нужно покупать всем вместе, в гимназию отдавать сразу, а когда они подрастут, то папирос будут воровать втрое больше… Пропало… все пропало… Это жалкое, пошлое творение, когда очнется, попросит показать ей ребенка, а которого я ей предъявлю? Я думаю всех вместе показать – она от ужаса протянет ноги… как ты полагаешь?

      – Дружище! Что ты говоришь! Еще на днях ты спрашивал у нее: «А чья это ручка? Чьи ушки?»

      – Да… Попались бы мне теперь эти ручки и губки! О, черт возьми! Все исковеркано, испорчено… Так хорошо началось… Свивальнички, колыбельки… инженер…

      – Чем же она виновата, глупый ты человек? Это закон природы.

      – Закон? Беззаконие это! Эй, нянька! Принеси колыбельки для этого мусора! Вытряхивай их из корзины!

      Рыцарь индустрии

      Мое первое с ним знакомство произошло после того, как он, вылетев из окна второго этажа, пролетел мимо окна первого этажа, где я в то время жил, – и упал на мостовую.

      Я выглянул из своего окна и участливо спросил неизвестного, потиравшего ушибленную спину:

      – Не могу ли я быть вам чем-нибудь полезным?

      – Почему