Башня континуума. Владетель. Том 1. Александра Седых

все равно придется.

      – Почему?

      – Потому что я очень хочу понянчить своих внуков, это раз. А два, если ты немедля не закроешь рот, папа снимет ремень и всыплет кой-кому по первое число.

      Папа частенько грозился кое-кому всыпать, правда, никогда не всыпал, но на всякий случай кое-кто благоразумно решил помолчать. Гордон сходил на кухню и принес им с сынишкой по стакану безвкусного, но чрезвычайно полезного, витаминизированного молока производства фармацевтической компании Эймса.

      – Папа.

      – Чего еще.

      – А что это за штука такая в ванной. Такая штука с краниками?

      – Ну. Хмм. Это называется биде.

      – А зачем оно?

      К своему несказанному ужасу Гордон понял, что жарко, удушливо краснеет, будто бы не здоровенный, побитый жизнью, мужик тридцати пяти лет от роду, а юная выпускница института чопорных девиц.

      – Головастик… пойди, поиграй во что-нибудь, а папа пока вздремнет пару часиков.

      Закончив инспекцию дома и раздав необходимые распоряжения прислуге, Виктория заглянула в детскую к сыну. Макс со своими солдатиками увлеченно играл в расстрел и конфискацию имущества.

      – Левой, правой, правой, правой! Я вас живьем закопаю, вонючие ублюдки! Марш, марш!

      – Головастик, а ты не слишком суров с бедными солдатиками.

      – Мама, солдаты пошли на войну и убили плохих людей. Плохие люди грабят простой народ.

      Виктория кончиками пальцев провела по грациозной шее, проверяя застежки бриллиантового ожерелья. На ее прекрасном лице образовалась скептическая улыбка.

      – Простой народ. Неужто тот самый народ, что при каждом удобном случае кричит «Распни его, распни»?

      Макс моргнул.

      – Кого распни, мама?

      – Вот и твой отец задал мне тот же вопрос. Кого! Ладно, убирай игрушки и ступай мыть руки, через десять минут будем ужинать.

      Им накрыли в столовой. Виктория с аппетитом ела, пила белое вино и с удовольствием разглядывала старинную мебель добротной и весьма искусной работы. Гордон присоединился к семейству к тому времени, как подали десерт, и Макс, изнемогая, но не сдаваясь, пытался умять третий кусок сливового пирога. Гордон от ужина и пирога отказался, и попросил стакан чая. Его янтарные, с рыжеватыми искрами, глаза обследовали очередное слишком роскошное помещение с мраморными колоннами, украшенное, вдобавок, портретами всех его предшественников

      – А еще говорила, здесь не водятся привидения, – сказал Гордон, с усмешкой кивнув на портрет Таггерта.

      Виктория посмотрела на портрет и передернулась. В должности губернатора Салема Таггерт отличился тем, что облегчил бюджет на четыре миллиарда империалов, а еще попытался устроить государственный переворот. А еще бывший губернатор страдал склонностью к нездоровому прожектерству. Он буквально помешался на хлорелле, крошечной водоросли, которой надлежало изменить этот несуразно и неразумно устроенный мир. Культивируемая