Давид Сасунский. Народное творчество (Фольклор)

чтобы тот сгорел от солнечного жара, – всадник спрятался под брюхо коня. Конь ринулся вниз, чтобы вдавить его в землю, – всадник взмостился на спину коня. Конь летал то вверх, то вниз, метался из стороны в сторону, к земле припадал, на дыбы взвивался, на губах у него выступила кровавая пена, но сбросить Санасара он так и не сбросил. Наконец укротился, смирился, сказал:

      – Ты мой хозяин, я твой конь.

      Санасар слез с коня, в глаза его поцеловал, к брату на берег морской поскакал.

      А Багдасар сидит на камне и плачет. Вдруг видит он: идет гора верхом на горе. «Что же это за чудище? Оно меня сожрет», – подумал Багдасар и скорей бежать.

      А Санасар ему вслед:

      – Это я, Багдасар, не бойся!

      – Ой-ой-ой! – закричал Багдасар. – Он брата моего утащил в море, а теперь идет за мной.

      Санасар за ним вскачь, догнал, молвил:

      – Чего ты, молодец, плачешь?

      – Как же мне не плакать? Был у меня один-единственный брат, да и тот бросился в море и утонул. И остался я один на всем свете. Кому ж еще плакать, как не мне?

      – Багдасар! Если ты встретишь брата, узнаешь его?

      – Еще бы! Как не узнать!

      – Да ведь я же и есть твой брат.

      – Как бы не так! Мой брат был не такой громадный, он только на локоть был выше меня. Да и где бы нашел он блестящие эти доспехи, меч-молнию, борзого коня?

      Санасар спешился, поцеловал брата в лоб и сказал:

      – Багдасар! Я – твой брат, я – Санасар. Не плачь, не бойся. Ведь мы оба с тобой рождены от моря. Эти доспехи, оружие и Конек Джалали спрятаны были для нас на дне морском. Я их сыскал и вытащил на свет Божий. Посмотри мне в глаза – и ты узнаешь меня.

      Багдасар обрадовался, поцеловал брата в голову и сказал:

      – Братец! Пока ты не скрылся у меня из глаз, мне было не страшно.

      А как скоро скрылся, я сел и заплакал.

      Братья еще раз поцеловались и пошли домой.

      Прошел месяц. Стал Санасар замечать: брат пожелтел с лица, поскучнел – видать, заболел…

      – Что с тобой, брат? Отвечал Багдасар:

      – Я не сплю по ночам. Вот уж месяц, как главный идол является мне в обличье козла, до рассвета блеет у меня над головой, прыгает, спать не дает. Я в Багдад пойду: или халиф идолу в жертву меня принесет, или уж я халифа.

      – Я тебя одного не пущу, – сказал Санасар. – Мы вместе пойдем, халифа убьем, вызволим нашу несчастную мать.

      Пришли братья в Багдад. Доложили визири халифу:

      – Тебе радость – сыновья твои пришли. Обрадовался, халиф, сказал визирям:

      – Вот вы меря попрекали тем, что я их не устерег. Удостоверились вы теперь, сколь могучи идолы? Они жертвы свои притянули – жертвы пришли к ним сами.

      Поднялся халиф на дворцовую кровлю, подбоченился, ходит взад и вперед. Как увидел он беглецов, завопил:

      – Собачьи дети! Где, в какой преисподней укрывались вы столько лет? Видно, было вам невдомек: куда бы вы ни ушли, главный идол все равно притянул и вернул бы вас.

      – Батюшка, родимый! – сказал Санасар. – С тех пор как нас мать родила, мы не видели света. Мы пошли свет поглядеть – и обо всем позабыли. А потом бросились на восток, бросились на запад