Комиссар, или Как заржавела сталь…. Александр Артамонов

генеральском столе возлежала не солдатская снедь – «привалившаяся радость»: ржавый лучок, жёлтый укроп-пучок, прогнившая сладковатая картошка, килька в томатном соусе «Завтрак туриста», а «целлофано-скатертный самобран от Хоттабыча». Торт «Птичье молоко», шедевр кондитерского «дэффицита» того времени, нарезка финской колбасы «Салями» для новогоднего праздника, шпроты «Рижские», свежие помидоры и огурцы, экзотические фрукты бан-наны!.. «Да-да! Бан-наны!.. Это сейчас для вас, друзья, "дуруглополы" из Гваделупы не экзотика!.. А тогда бан-наны!..»

      – Как звать тебя, джан?.. – прервал моё восхищение и дал возможность закрыть рот солдат Кульмандиев.

      – Александром величать… Можно Сашкой… – И протянул руку для пожатия…

      – А как вас бают?!

      – Ча-а-во?!

      – Ну величают… зовут по имени?!

      – А-а… Вай, колумдыкин ёськин кот!.. Василькова Васей, значит… А меня Мишей, значит… По-нашему не выговоришь… Садись к столу, кушать будем, музыку слющать будем…

      И тут же включил магнитофон с индийским шансоном Болливуда… При этом шея и задница замотались в такт музыке, гремя многочисленными ключами, которые висели у него на поясе…

      – …Раньша мы ели, чтоба служить… А теперя служим, чтоба есть! Кущать!.. – многозначительно-философски, с поднятым пальцем кверху, произнёс Васильков…

      – Нормальный ты мужик, Вася!.. Я, может быть, даже водки с тобой бы выпил!.. – тостом объявил я, аппетитно разглядывая сервированный стол… – Сейчас очень, по-вашему, хочу кущать… А по-нашему – благодарственно жрать!..

      Болливудская музыка лилась из старенького катушечного магнитофона марки «Иней». На столе, как по волшебной палочке, появилась бутылка армянского коньяка… Раздавив «тройским войском» две бутылки армянского, я после бессонной ночи перестал различать своих помощников… путал Васю с Мишей, и они, бормоча и отплёвываясь, стали немного обижаться… На что я «мирительно» произнёс: мол, какая вам разница?! «Я что, расист какой – вас различать?!»

      Осушив последнюю рюмку и оглядев пустой стол с остатками объедков, я менталитетом «Винни-Пуха» поддерживал разговор с охмелевшими ключниками…

      – Конечно, нашу пензенскую самогонку с чесноком на карбиде или на курином помёте не сравнить!..

      – Лючший человек – это Конь!.. – не слушая меня, с гордым завываньем произнёс Кульмандиев… – Сащя!.. Я ведь твой друг?! – И полез слёзными объятиями целоваться…

      – Махмуд! То есть Миша! Ещё пару таких друзей – и врагов, бл…, не надо!.. Ну, давай, ставь чай с огурцами – и на боковую… Да!.. И отведите меня в мою художественную мастерскую, не спал я в части всю ночь!..

      Очнулся я на строительном топчане и не понял, то ли вечер, то ли ночь такая светлая. «Лучше белые ночи, чем чёрные дни… – сразу же в испарине вспомнил про своё ответственное задание… – Сколько же сейчас времени?..» Вышел из мастерской и направился к каптёрке ключников…

      В сторожевой комнате на широкой лавке-лежаке дрых Кульмандиев…

      – Миша,