Лед-15. Линкольн Чайлд

какие существа обитали на земле, чем они питались, как они жили и умирали. Я выясняю, какая экосистема существовала здесь до наступления ледника.

      – Ибо теперь, когда ледник отступает, эти свидетельства проявляются?

      – Именно.

      Она посмотрела на Маршалла проницательным, испытующим взглядом.

      – Что за свидетельства?

      – Следы растений. Слои ила. Некоторые макроорганические остатки вроде древесины.

      – Ил и труха, – сказала Экберг.

      Маршалл рассмеялся:

      – Не слишком модная тема для «Терра-Прайм», верно?

      Она рассмеялась в ответ:

      – И на что они вам?

      – Дерево и прочую органику можно подвергнуть радиоуглеродному анализу, чтобы определить, как давно похоронил их ледник. В отложениях ила можно найти пыльцу, которая, в свою очередь, скажет о том, какие растения и деревья доминировали здесь до оледенения. Понимаете, современные экологи изучают мир таким, каким он сделался после долгих веков человеческого влияния. А я выясняю, каким он был до того, как человек стал царем природы.

      – Вы пробуете воссоздать прошлое, – сказала Экберг.

      – В некотором смысле – да.

      – По мне, так весьма неплохо звучит. И полагаю, ледник для подобных трудов – самое подходящее место, поскольку он хранит все свои тайны в замороженном состоянии, словно в капсуле времени, так?

      – Именно так, – сказал Маршалл, восхищаясь ее способностью схватывать на лету самую суть незнакомых ей прежде вещей. – Не говоря уже о том, что тающий лед просто высвобождает то, что в нем содержалось, в нетронутом виде. И не приходится возиться с лопатами и кирками, выковыривая ископаемые и полуископаемые образцы из земли.

      – Весьма прагматичный подход. А что такое полуископаемые? Наполовину погруженные в грунт?

      Маршалл снова рассмеялся:

      – Так палеонтологи называют ископаемые, которым меньше десяти тысяч лет.

      – Понятно. – Экберг повернулась к Фарадею, с трудом взбирающемуся вверх. – Доктор Фарадей, а вы – биолог-эволюционист, да?

      Фарадей остановился, чтобы перевести дух, и она тоже остановилась, а с ней задержался и Маршалл. Биолог кивнул, перекидывая рюкзак с одного плеча на другое.

      – И это означает…

      – Коротко говоря, я изучаю то, как меняются виды с течением времени, – тяжело дыша, проговорил Фарадей.

      – А почему вы занимаетесь этим здесь, в столь негостеприимном месте?

      – Я исследую влияние глобального потепления на развитие видов.

      На ее лице возникла улыбка.

      – Значит, вы и в самом деле занимаетесь глобальным потеплением. В то время как доктор Маршалл лишь использует его эффект.

      В голове у Маршалла негромко прозвучал тревожный звоночек. «Терра-Прайм» финансировала экспедицию исходя из того, что каждый в ней будет проводить изыскания строго в рамках заявленной темы. Но улыбка Экберг выглядела вполне дружелюбно, и он улыбнулся в ответ.

      Они опять ненадолго остановились, чтобы Экберг могла