Отец мой шахтер (сборник). Валерий Залотуха

сказать!

      Наташа подняла глаза и прошептала:

      – Я люблю тебя.

      – Довольно! – закричал Макаров, не желая, боясь это слышать. – Есть давай! Я жрать хочу.

      – Тише, Сашенька, Осю испугаешь, – попросила Наташа.

      Макаров внимательно посмотрел в испуганные глаза сына, и вновь губы его насмешливо скривились.

      – Пусть привыкает… – сказал он загадочно и решительным шагом направился в кабинет.

      Он сел в кресло, положил на стол Пушкина, уперся в него локтем, а лбом в ладонь, то ли остывая, то ли заводясь еще больше. Одним словом – размышлял. Так прошло несколько минут. В дверь осторожно постучали.

      – Войдите! – крикнул Макаров, выпрямился и обернулся.

      Наташа вошла неслышно и остановилась у стены. Оси не было – видимо, Наташа оставила его в манеже.

      – Все готово, можно идти обедать, – сказала она и постаралась улыбнуться.

      Макаров важно кивнул. Наташа не уходила. Александр Сергеевич посмотрел на нее удивленно. Она готовилась сказать что-то.

      – Сашенька, – заговорила она очень волнуясь, – Сашенька… Дело в том… дело в том, что я перед тобой очень виновата.

      – Конечно виновата! – воскликнул Макаров, вскакивая с кресла. – Конечно виновата! В чем?

      – Понимаешь, Сашенька, вчера, когда тебя не было… Я убирала у тебя в кабинете… Я вытирала пыль на столе… – От волнения на Наташином лице даже выступили розовые пятна. – Я не хотела… Это случайно… Просто взгляд упал, и я прочла…

      – Что ты прочла?

      – Это, – Наташа указала испуганным взглядом на стопку лежащих на столе листов писчей бумаги. Макаров посмотрел туда же. Это были заявления, его, Макарова, заявления в милицию, написанные им по образцу, подсказанному Головлевым. Текст заявления был прост:

      «Я, Макаров А. С., нашел на улице пистолет “Макаров” и несу его вам сдавать».

      Дальше следовали подпись и число. Макаров написал этих заявлений сразу штук тридцать, на месяц вперед, чтобы не писать каждый день, и забыл спрятать в стол.

      – Что это, Саша, объясни мне, я не понимаю, – просила Наташа.

      – Это? – спросил Макаров, глядя на бумажную стопку.

      – Да…

      – Это? – Макаров указал на заявления пальцем.

      – Да, Саша, что это?

      – Это… – Губы Макарова скривились, его стал разбирать изнутри, веселить и щекотать хохот. Надо было срочно, немедленно ответить ей и себе, и Макаров ответил: – Это… поэма…

      – Поэма? – Наташа растерянно заморгала.

      – Да, поэма! – воскликнул Макаров.

      – Поэма… А как она… – хотела поверить Наташа, хотела, но пока не могла. – Как она называется?

      – «Макаров», – уверенно ответил Макаров. – Моя лучшая вещь. Помнишь, я обещал, что напишу такое, что ты ахнешь?

      – Да, Саша, но… что это? – Наташа уже почти верила, но ничего не понимала.

      – Это? Это постмодернизм! Ну да, конечно, откуда тебе знать! Твои толстые журналы еще не доросли… Метод разлагающего