Вопрос верности. Дмитрий Казаков

времени.

      Зачем знать столько о врагах? Достаточно уметь их уничтожать.

      Из учебной аудитории перебрался в медпункт. Тут провел примерно час, возясь с муляжами внутренних органов и целых тел. Обработал рану от разрывной пули, поставил диагноз отравленному бойцу, извлек из головы соратника глубоко вошедший осколок, и закрыл дыру.

      К концу испытания у Оле тряслись руки.

      – Молодец, – похвалил инструктор-медик. – Работаешь уверенно, только не очень быстро. Так что есть, куда расти.

      Оле только кивнул.

      Зачет по тактике оказался самым длинным. Пришлось вспомнить, как должны взаимодействовать пехотинцы и биотанки «Зверь», выстроить оборонительную линию в условиях городского боя. Закончилось все длинным тестом по уставу караульно-постовой службы.

      – Свободны, можете идти, – сказал инструктор, щуплый, но с очень крупным черепом, под которым прятались далеко не стандартные мозговые имплантанты.

      Курсанты еще в первые дни на базе прозвали его «Головастик».

      Оле выполз из аудитории с единственным желанием – упасть где-нибудь в темном уголке и заснуть. Но не успел сделать и десятка шагов по коридору, как ком-линк принес голос инструктора-воспитателя:

      – Пятому учебному звену немедленно собраться у входа в казарму для получения задания на марш-бросок.

      Марш-бросок – последний и самый важный экзамен. Можно сдать все остальные на отлично, но проявить себя с худшей стороны во время почти боевой операции в лесу, да так и не получить заветной единички на броню.

      – Есть, – ответил Оле и ускорил шаг.

      Казармы занимали юго-восточный угол громадного квадрата учебного центра. Их бараки стояли рядами, над дверью шлюза каждого имелся просторный навес. Под ним и ждал подопечных инструктор-воспитатель Гуго.

      – По вашему приказанию прибыл, – доложил Оле, вступив под навес, а про себя с досадой подумал, что явился последним.

      Но инструктор-воспитатель ничего по этому поводу не сказал.

      – Так, – Гуго посмотрел на курсантов очень пристально. – Быстро в казарму, рюкзаки на плечи и ко мне.

      Выкладку для марш-броска собирали заранее. Укладывали сухие пайки, фляги с чистой водой, которой не найти в джунглях, батареи для плазменных пушек, мортир и ионных орудий.

      Забрав рюкзак, Оле обвел помещение, где прожил полтора года, внимательным взглядом.

      – Что, налюбоваться не можешь? – спросил Андре, обладатель могучих мускулов и вечной кривой улыбки. – А мне здесь все так надоело, что век бы на эти стены не глядел. Только и хочется, что плюнуть в потолок.

      – Любоваться тут не на что, а запомнить стоит, – ответил Оле. – Все-таки тут мы стали боевыми форсерами.

      – Почти стали.

      – Это ты верно сказал.

      Они вернулись под навес, к сердито моргавшему белесыми глазками Гуго.

      – Субтактиком на время марш броска назначается Рита, – сообщил инструктор-воспитатель,