…о любви (сборник). Януш Вишневский

найдем ключ к интерпретации. Если вспомнить о ее просто-таки монашеском отношении к сохранению тайны, то такая шифровка места найдет оправдание. Кто-то видит каналы, она видит верхушки деревьев, когда поднимает голову в малопосещаемом районе гетто, что мы можем расценить как свидетельство исключительной впечатлительности и намек на (да, да, очень даже возможно!) еврейское происхождение адресата. А еще мне приходит в голову, что еврейство может оказаться очередным звеном шифра, потому что, по сути дела, речь идет об инаковости, исключительности, невыразимости объекта. Автомобили могут быть намеком на перемещение в пространстве, а в строке «нет тебя – нет смысла» ты наверняка отметила тот факт, что объект рядом с ней отсутствует, в противном случае зачем писать письма? А автомобили, гонка, взгляды, «не могу без секса» – здесь даже Фрейд не нужен, чтобы удостовериться в этом. Речь явно идет о неудовлетворенных влечениях. Как и кое у кого из известных мне особ, которые боятся разбудить сонного пса.

      В том отеле в Венеции вечер опустился как-то неожиданно, помнишь? Ты подошла к двери, комнату освещала только неоновая лампочка из ванной, ставни были закрыты, за окнами догорал остаток дня. Ты тогда сказала: «Что-то я не пойму, о чем они написали? Можешь прочитать? Мне кажется, что здесь не всё в порядке». А что не в порядке? Номер хороший, постель удобная, в ванной комнате итальянский мрамор, к тому же приятно-исправный wc – water closet, можно было сразу убедиться, что эта аббревиатура означает, над головой – хрустальная (хотя кто ее знает, может, имитация?) люстра. И сразу, признаюсь, у меня проскользнула мысль: «У этой женщины всегда сомнения. И проблемы с иностранными языками. Ну написали там что-то, и что? Надо радоваться вечеру, венецианскому воздуху, в котором попахивает гнильцой и традициями, в котором слышны крики с балконов из соседней Вероны. Здесь надо наслаждаться вкусом губ, устриц, вина». Моими мыслями управляло пока еще вожделение, не любовь, любовь стерегла за углом обветшалого дома. Ты стояла на своём: «Если я не ошибаюсь, здесь что-то должно быть, кроме завтрака и постели». Потом ты успокоилась. Никудышная спутница во время экскурсий, ты всегда засыпала как ребенок, на своей половине кровати, обложенная мягкой баррикадой подушек. Во всяком случае, ты была рядом, никуда не уходила, и тебе можно было простить всё, даже детскую наивность. Даже страх, который на тебя нагоняли надписи на стене, персонал паркинга, официант. Было от чего тебя защищать. Вести за ручку, укрывать шалью плечи, покупать бижутерию, тащить чемоданы, ориентироваться по карте. И всё – за одну лишь возможность смотреть на твой сон, птичка, на линии твоего тела под простыней. Помню, как сейчас помню, никогда не забуду. Ни Венецию, ни Борное Сулиново. Интересно, а у А. З. был такой же багаж?

      Не знаю, я подумаю об этом стихотворении, покопаюсь в здешних архивах. Давай продолжим переписку, разница во времени