«Дром» у дороги. Будни одной компании. Максим Удинский

ного ложа, но не у смертного ложа. Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно – нельзя.

Гилберт Честертон

      © Максим Удинский, 2016

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Пролог

      3а свою жизнь я убедился, что всего больше и всего незаметней отнимают время разговоры с друзьями; друзья великие грабители времени…

Петрарка

      Городок был совсем небольшим, но страдал от переизбытка питейных заведений и любителей этих самых заведений. Конечно, это не означало, что всё его мужское население протирало стулья в кабаках. Некоторые просто не любили людных компании и предпочитали дом или узкое общество друзей, в котором скромно радовались жизни за бутылочкой.

      Городок находился на большом тракте. Восьмирядная дорога нанизывала его на себя беспощадно и безоговорочно, как шампур, принимающий на себя очередную куриную тушку. Тракт вел из Столицы страны к Большой Окраине, и жители городка давно кормились от него. Здесь также процветала промышленность местного масштаба: гвоздеклепальни, шкуродерни, колесочинильные мастерские и даже цех по оцинковыванию кастрюль перекупленный одной заморской фирмой. В придачу рядом скромно рылась в земле небольшая шахта.

      Но, как известно, главное богатство любого населенного пункта – его жители. Без них город – уже не город, а так, груда камня, стекла, пластика и прочего мусора.

      Люди были хорошими: примерные семьянины, приличные домохозяйки, умные и воспитанные (или только воспитанные) дети, счастливые пенсионеры. Все это было там. Но было, конечно, много что еще.

      Если после работы вы хотели немного расслабится то шли в один из кабаков, если хотели немного других развлечений – шли к дому, где красовалась вывеска «Мебель для спален. Под заказ». Там вы покупали не диваны или кровати. А могли купить возможность покувыркаться с особами женского пола на хороших кроватях. Для особо ленивых, безденежных или тупых был и третий банальный вариант расслабиться – телевизор. Но таких, среди населения городка было на удивление мало. То ли жители имели иммунитет от нахального вируса масс-медиа, то ли интеренет наконец-то победил телевидение, в общем, точной причины никто не знал.

      Общение с себе подобными – вот что здесь ценили в первую очередь (после денег конечно), и чем больше вы завели друзей и приятелей, тем лучше. Всякое могло случиться, попади вы в переплет. У вас будет больше шансов из него выбраться при большом количестве друзей, знакомых и корешей.

      Самые разные компании собирали самых разных людей, не только по роду занятий, но и по возрасту. Двадцатилетний мог засиживаться с мужиками за сорок, а пятидесятилетний мог затесаться в компанию молодых шахтеров. Иногда коллективы не сходились во мнениях по животрепещущим вопросам (конечно же в теме политики), и тогда приходилось искать консенсус. Чаще вместо него находили что-то тяжелое, а теряли один-два зуба и хорошее настроение.

      Существовало одно неписанное, но общепринятое правило – никаких выяснений отношений в общественных помещениях (т.е. кабаках), приходилось идти на улицу в тихое местечко. Существовало даже почти «священное» место для таких целей – старый железнодорожный склад с давно выбитыми стеклами. Практически все местные конфликты дисциплинировано решались рядом с ним или внутри. Приезжих, оказывавшихся в городке по пути в Столицу или Большую Окраину, удивляли такие местные нравы, жители же только украдкой посмеивались над такими путешественниками и скромно осознавали свою маленькую исключительность.

      Одним из самых уважаемых людей в городке был Мэр, молочно седой старик и зимой и летом носивший бурую кепку и очки в толстой, давно устаревшей оправе. Ему стукнуло девяносто лет, но выглядел он и двигался будто был младше лет на двадцать. Старик пацаном участвовал в последней великой войне, работал на эпических державных стройках прошлого века, имел кучу наград от давно не существующих правительств и когда-то действительно был мэром этого городка. Мало кто вообще помнил как его настоящее имя. В уважительной форме к нему обращались – Теодорович. Так как жены у него не было (развелся с ней еще четверть века назад), дети, внуки и правнуки в основном далеко и заняты своими заботами, то большую часть своего времени он проводил в кабаке, или точнее – корчме под невзрачным и банальным, для продвинутого посетителя, названием «Прибрежная» (она стояла на берегу реки в скромной роще ив), которой владел и управлял его младший сын.

      Немногие, оставшиеся в живых после эпохи дикого капитализма, городские «бандючки», которым повезло выжить, но не повезло выбраться в более пристойные для бизнеса места, иногда составляли компанию Мэру. Спрашивали у него совета по тем или иным делам в городе, старик был добр и имел слабость наставлять время от времени молодое поколение (тех, кто был младше его хоть на три десятка лет). Как он относился к таким ходокам? Да вполне нормально. «Тоже люди, ведь» – говорил он, пожимая плечами и продолжая неспешно помешивать в тарелке утренний суп с макаронами.

      Один приезжий, видя, как сомнительные личности