Грёбаный саксаул. Сергей Герман

медиком. Работал медбратом на скорой помощи. Звали его Давид Функ. Естественно, его тут же стали звать Фунтиком или Фантиком. Я уважительно – Давидом.

      Наш паровоз уверенно вёз нас к цели. Я лежал на верхней полке, отвернувшись к стене. Вагон раскачивало как лодку, и я отплывал в ней к неведомым берегам взрослой военной жизни.

      Сибирский пейзаж, озёра, реки, лесные массивы с неровной кромкой леса постепенно сменились степными просторами, потом невиданными уже цветущими деревьями. Вдалеке забелели шапки гор.

      На третьи сутки на каком-то пыльном полустанке высадили стройбатовцев. Прыщавого вели под руки. Он вырывался и кричал:

      – Суки краснопёрые! Подстрелите моего брата, порежу всех! Разыщу и порежу! Отвечаю…

      Ишаки, с исполосованными шрамами мордами, грустно смотрели им вслед.

      К вечеру поезд стал медленно притормаживать. Заскрежетала вагонная сцепка. Заскрипели тормоза. Состав лязгнул, дернулся, снова лязгнул и вдруг замер.

      Из купе вышел опухший капитан в блестящих хромовых сапогах. В них отражались тусклые вагонные лампочки. Из под зелёной рубашки выпирал живот.

      Был вечер. Перед нами лежал не город, а какой-то азиатский посёлок. Он казался мертвым. Из темноты глухо лаяли собаки.

      Воинская часть находилась в стороне от станции.

      Нужно было долго ждать машину из части. Затем трястись на ухабах, сидя в кабине шестьдесят шестого. Засидевшийся в купе и одуревший от выпивки капитан принял решение идти пешком.

      Я спросил:

      – Границу будем переходить ночью?

      Капитан упёрся взглядом мне в переносицу, и, оценив юмор, рокотнул:

      – Два наряда вне очереди.

      – За что, два наряда, товарищ капитан?

      – Три наряда… За то, что прыгаешь через голову сержанта. Это раз. Прежде чем обратиться к старшему по званию, надо спросить разрешение. Это два. Всё понятно?

      – Так точно.

      – Ну вот. Уже лучше. Сержант, командуй!

      Мы пересекли железнодорожную линию с выгоревшей травой между воняющими креозотом шпалами. Миновали огромные жёлтые цистерны, водокачку и деревянное здание вокзальной уборной. Вышли на мягкую от пыли дорогу. Поражало буйство зелени вокруг. В Новосибирске ещё лежал снег, а здесь цвели деревья. Тепло! И запах, словно в оранжерее!

      Через час мы оказались перед железными воротами с красной звездой, увидели серый бетонный забор, будку КПП и радостную рожу дневального. На голове у него вместо пилотки была зелёная панама, похожая на ковбойскую шляпу. Увидев нас ковбой радостно осклабился.