Память льда. Том 2. Стивен Эриксон

долго смотрел на юношу – и видел, как боль уходит под ладонями Дестрианта на плечах, видел, как волдыри сжались, опухоль сошла, новая кожа сошлась над погибшим глазом. Кованый щит развернулся так резко, что зазвенела броня, посмотрел на запад. Багровые отсветы горящей казармы почти ничего не освещали. За ними царила тьма. Итковиан перевёл взгляд на площадь Джеларкана. Насколько можно разглядеть, оборона нигде не прорвана. Смертный меч взял всё в свои руки и справился, как и ожидал Итковиан.

      – Меньше колокола до рассвета, – пробормотал Карнадас. – Кованый щит, город держится.

      Итковиан кивнул.

      Опять шаги на лестнице. Все трое обернулись навстречу новому вестовому.

      – Кованый щит, доклад от третьей, с вылазки на редут Восточной стражи. Выживших джидратов забрали, сударь. Видели движение на юго-востоке. Троеначальник послал разведчика. Кованый щит, тенескаури пришли в движение.

      Итковиан кивнул. Они придут с рассветом. Три сотни тысяч, может быть, больше.

      – Дестриант, открывайте тоннели. Начните с внутренних Лагерей, сударь. Всех горожан спрятать внизу. Возьмите под командование цитадельные гривы и крылья, а также всех остальных, кого поймаете по пути, чтобы обеспечить быстрое управление и контроль над входами.

      Морщинистое лицо Карнадаса тронула улыбка.

      – Кованый щит, мой долг напомнить вам, что Совет Масок ещё не решил, дать ли добро на строительство указанных тоннелей.

      Итковиан вновь кивнул.

      – К счастью для жителей Капастана, мы это сделали, не дожидаясь одобрения Совета. – Затем Кованый щит нахмурился. – Похоже, Совет Масок нашёл собственные средства защиты.

      – Не Совет, сударь. Это Хетан и Кафал. И новый жрец – тот самый «торговец», которого вы спасли на равнине.

      Кованый щит удивлённо моргнул.

      – А его караван разве не охранял такой человек… с парой сабель у пояса?

      Сабель? Скорей уж – парой Фэнеровых Клыков!

      Дестриант с присвистом выпустил воздух.

      – Полагаю, вы правы, сударь. Более того, только вчера я уделил минуту, чтобы исцелить его.

      – Он был ранен?

      – Похмелье, Кованый щит. Тяжёлое.

      – Ясно. Не смею задерживать, сударь. – Итковиан взглянул на двух вестовых. – Нужно сообщить Смертному мечу… и этому чужеземцу…

      Под обратным ударом Остряка плетёный щит беклита разлетелся на куски. Зазубренная, покрытая кровью сабля в другой руке с размаху опустилась на голову паннионца, раскроив шлем, а за ним и череп. Кровь и мозги брызнули на перчатку. Беклит повалился на бок, судорожно дёргая руками и ногами.

      Остряк развернулся, стряхивая остатки плоти с клинка. В дюжине шагов позади, среди яростных рядов его сторонников стояло Детское знамя – изодранная, ярко-жёлтая туника, покрытая теперь красными пятнами, которые, впрочем, быстро выцветали до пурпура.

      Рота беклитов была уничтожена. Остряк убил последнего. Капитан и его ополченцы стояли за стенами, в пятидесяти шагах от развалин Западных ворот, на широкой улице бывшего пригорода.