Память льда. Том 2. Стивен Эриксон

глаза вспыхнули, когда она воззрилась на Рат’К’рула.

      – Спящий! Предложение твоего бога в силе? Он и вправду поможет нам?

      – Да. Кто из вас согласится?

      Женщина широко распахнула глаза и молча указала подбородком на своего брата.

      Человек в балахоне улыбнулся.

      Рат’Престол Тени будто выплёвывал каждое слово:

      – Что теперь? Что теперь? Что теперь?

      Карнадас внимательно посмотрел на Кафала и с потрясением заметил, что баргаст по-прежнему сидит, скрестив ноги, но уже – склонив голову на грудь, погрузившись в глубокий сон.

      – Вы все, – тихо проговорил Рат’К’рул, – не будите его, если дорожите жизнью.

      Из шести с лишним десятков капанцев, которых Остряк повёл на запад от Северных ворот, остались ровно дюжина да один лестийский гвардеец, коротконогий, длиннорукий сержант, который без единого слова принял на себя роль первого помощника Остряка.

      Лестийский Дом был одной из самых хорошо укреплённых усадеб Капастана, резиденцией Калана Д’Арле из торговой фамилии со связями в Совете Даруджистана, а также попавшего ныне в немилость лестийского аристократического рода. Массивное каменное строение подпирало северную стену, и его плоская крыша стала опорным пунктом и точкой сбора для защитников стены.

      На уровне улицы главный вход представлял собой толстые бронзовые ворота с петлями, утопленными в каменную стену. Над входом нависал широкий карниз, опиравшийся на две мраморные колонны, его покрывала искусная резьба в форме демонических голов с открытыми пастями, из пастей ещё капала кипящая вода, которой окатили воющих скаланди, когда те пытались высадить ворота.

      Остряк и его воины ещё не оправились от стычки с пятнадцатью урдомами, которые порубили на куски бо́льшую часть отряда – прежде чем Остряк лично прикончил двух последних паннионцев – когда сзади на них набросилась группа скаланди.

      Схватка была быстрой и жестокой. Лишь лестийский сержант проявил милосердие и перерезал глотки тем скаланди, которых сильно ошпарило. Когда их вопли стихли, вокруг воцарилась внезапная тишина.

      Остряк сидел на корточках рядом с трупом и вытирал о его тунику клинки своих сабель. Мускулы на руках и плечах налились свинцом, дрожали.

      Ночной бриз усилился, запахло солью, дым понесло вглубь материка. В городе пылало довольно пожаров, чтобы разогнать тьму.

      – Нет, ты глянь-ка!..

      Капитан поднял глаза на сержанта, затем проследил за его взглядом.

      На юго-востоке маячила громадина Пленника, всего в нескольких кварталах от них. Вся цитадель была охвачена слабым свечением.

      – Что думаешь? – поинтересовался седой солдат.

      Чародейство какое-то.

      – Я бы сказал, это ритуальная магия, – продолжил сержант. – Защитная, наверно. Видит Худ, нам бы такая тоже не помешала. Сильно нас покромсали, сэр, – я уже мало на что сгожусь, а остальные… – Взглянув на дюжину измотанных, окровавленных капанцев, которые сидели на корточках, стояли на коленях или опирались о стены дома, он покачал головой. – С ними всё.

      С