Свихнувшийся вагон. Наталья Лаврецова

некие символические величины. Таинственные магические знаки.

      – Глупая шутка! – сказала мама. – Интересно, и кто их сюда положил?

      – А вермишель, между прочим, остывает! – реплика, понятно, принадлежала папе.

      – Что-то ты слишком быстро их нашла! Уж как-то даже слииишком быстро! – брат специально протянул это «и», словно пакостно поковырял пальцем.

      Достичь желаемого ему удалось – три пары глаз вопросительно скрестились на Аришке.

      – Типичная несправедливость! Да я… – от возмущения теряла Аришка дар речи – Я-я-я…

      «Вот и делай после этого людям добрые дела»!

      – Да меня, между прочим, и в купе не было! Да я, между прочим… А может, сам и спрятал? А чтобы следы замести – свалил на меня?

      – А что мне их заметать? Баба Яга я, что ли?

      – А алиби у тебя есть?

      Но привлеченные ее словами, родители теперь смотрели на Рому. Не могли же они, в самом деле, предположить, что ложки сами подпрыгнули, да еще сами уложились на полке крестиком – этакие дрессированные чайные ложечки! Разобраться, несмотря на остывающую вермишель, было необходимо.

      – Ага, сначала, значит, сам спрятал, а потом, значит, давай сам и в сумках рыться?

      – Очень, между прочим, распространенный метод в преступном мире!

      На самом-то деле Аришка, конечно, не думала, что это брат Рома сложил ложки крестиком – больно ленив. Но очень уж хотелось отыграться на нем за все сразу: и за жирпасса, и за тапок, и за все свое поруганное детство.

      Но – качала головой мама:

      – Нет, на Рому это непохоже. Он любит поесть. Зачем бы он стал сам от себя ложки прятать?

      – Я тоже люблю поесть! – на всякий случай предупредил папа, будто об этом еще кто-то не знал.

      – Что ж, видимо, придется подозревать саму себя… – и мама тревожно перевела взгляд на зеркало. И что-то такое появилась в ее взгляде…

      – Вот спросит меня Господь Бог: «А правильно ли вы воспитываете своих детей? Почему у вас сын такой ленивый, а дочь такая болтливая?» – и она вдруг смотрела на зеркало так, будто и впрямь увидела там самого Господа Бога.

      Аришка совсем не была уверена в справедливости маминых слов, особенно их второй половины, но, тем не менее, представила: сидит на облаке, весь белый, словно обсыпанный мукой, Господь Бог, а перед ним стоит такая понурая маленькая мама. А он пытает ее, задает разные вопросы. И ей вдруг стало так жалко маму, которая столько сил в них вкладывала, а теперь ей еще и перед Богом отдуваться…

      – А ты скажи: потому что папа принимал мало участия в воспитании! Пусть тоже отвечает, не все тебе!

      Папа от таких слов даже поперхнулся:

      – А ну-ка, давайте сюда эти ваши мальтийские кресты, я ими есть буду!

      – Вот видишь! – вернулась мама из путешествия по зазеркалью. – У него от твоих слов только аппетит разыгрался!

      Она принялась доставать с полки и, протирая по одной, возвращать беглецов обратно.

      Взглянув на приоконный столик, на котором лежали в самом своем обычном воплощении самые что ни на есть обычные чайные ложечки, Аришка подумала