Осколки вечности в Академии Судьбы. Елена Княжина

губа привычно дрожала. Кажется, я без остановки мотала головой. Словно, если отрицать, то ничего не случится. Время откатится назад, и Судьба скажет, что пошутила.

      Эрик тоже замотал головой. Как маятник, синхронно со мной. Тоже отрицал? Не верил? Боялся?

      Истерика накрывала. Секунда-другая – и прорвет все хлипкие барьеры.

      Папа… Это ведь мой папа… Там, на балконе.

      Я приложила ладони к щекам и медленно прогладила вниз, стирая оцепенение. Невозможно. Неправда.

      В Рождество мы на озере запускали магические фейерверки. А однажды, когда вода хорошо заледенела, папа купил в Эстер-Хазе деревянные сани и возил нас по черной глади по очереди. То Эмиля, то меня. А Элиас, в ту пору уже взрослый, занудный и несчастливо женатый, наблюдал за нами с темного берега.

      Обычно папа был занят. Обычно ему было все равно. Но в тот день… Наверное, всему виной Рождество.

      Возможно, он уже тогда был чудовищем. Возможно, черное семя проросло в душе графа давно. Возможно, он покупал в приютах сирот, проводил древние ритуалы на крови, упрочивал грязной магией свое положение… Возможно, возможно.

      Но в тот сочельник папа был просто папой, а не злодеем. Тогда чувствовалось, что в жизни банкира есть место для Элиаса, Эмиля и меня.

      Как же так? Как же так?

      – Нет! – рявкнул на меня Валенвайд, не отрывая взгляда. Словно мысли смог прочитать и яростно с ними не соглашался.

      Они, верно, отпечатались на потемневшем лице дорожками слез. Внутри было разъедающе горько, и казалось, что эта тошнота теперь со мной навсегда.

      – Нет, Вероника. Нет, – шептал Эрик, стряхивая красные брызги с кончиков волос.

      Губы мои обиженно искривились, да так и застыли. Я обвиняюще скорчилась, не в силах контролировать эмоции.

      Почему он не подождал несколько минут? Когда бойцы из магтрибунала повязали бы отца и проводили на суд? Шо подобрался близко, и были доказательства…

      – Все должно быть совсем не так, – всхлипнула я шершаво. Песок забился в горло и разодрал кожу.

      – Не так, – ошалело подтвердил Эрик. – Все не так, ягодка.

      Он мотал головой все яростнее, а я бы и дальше отступала, если бы мне было куда.

      – Спокойно, господин Валенвайд. Не сопротивляйтесь, – приказал Шо, заслоняя меня плечом. – В этот раз будет иначе. Ни допросов, ни ментальных чар. Только суд. Законный, с…

      – Не так! – взревел зверь внутри Эрика и, обострив черные когти, дернул на себе мокрую рубашку.

      Случайно с тканью пропорол кожу, но не заметил, не скривился от боли. Рванул липкую ткань, брезгливо стряхнул ее комом на землю, обнажая плечи.

      На груди Валенвайда заплеталась паутина густо-бордовых вен, вспухших от гнева. Мышцы бугрились, звенели от натяжения. Проступившие жилы затейливым узором вплетались в вязь татуировки, соединялись с черными завитками, гнали по ним древнюю кровь…

      Зрение мое помутилось от слез, и показалось, что узор ожил. Зашевелился на вампирском плече, стал еще чернее, безрадостнее.

      Как в руке Эрика появился искрящий