Теннис. Александр Рогинский

здесь, чтобы не сдохнуть от скуки, надо уметь играть в три игры: онанизм, шахматы и пинг-понг. Петя уже освоил две, сейчас осваивает третью.

      – С вами не соскучишься.

      – Да не выкай, тут не институт благородных девиц, а вот лучше скажи, зачем ты здесь? В бабу втюрился, а она рога наставила? Или украл чего и совесть заела?

      – А что бывает и такая болезнь?

      – Сколько хочешь. Я, например, такой страдаю. Украл миллион, а теперь думаю, зачем так мало.

      – Такие книжек не читают, – улыбнулся Пинский.

      – А ты посмотри, что это за книга.

      И Саша повернул к нему обложку толстого тома.

      Пинский прочитал: «Энциклопедия преступлений».

      – Ого!

      – Вот тебе и «ого», учись брат воровать и убивать, иначе проведешь жизнь в тоске и бедности.

      Спортсмен повернулся, углубился в чтение.

      Пинский надел больничный халат, от которого несло нашатырным спиртом, пошел осматривать клинику. Их палата выходила в коридор; направо пойдешь, в столовую и к врачам придешь, налево… Налево и повернул Пинский. Он вышел в большую гостиную со столом посредине для пинг-понга; шла ожесточенная игра. В правом углу на колченогом столике мигал телевизор; перед ним в несколько рядов стояли стулья с высокими спинками. Вдоль стены располагался длинный кожаный диван с шахматным столиком. С потолка свисал огромный красный абажур. Ему было, наверное, столько же лет, что и здешним стенам и мебели.

      Мячик метался по небольшим квадратам полей, никак не желал падать на землю. Противостояли два игрока: небольшого росточка с горящими, как у свирепой собаки, глазами и высокий, на неподвижном туловище которого двигались лишь длиннющие руки. Голова, отдельно существующая, наблюдала со спокойным злорадством за происходящим.