Alter Ego. Другое я. Дмитрий Сенницкий

за мной, по моим следам, возможно, жертв будет меньше. – Он остановился и повернулся ко мне. – Ты будешь ходить по стопам моим и трижды отречешься от меня, истинно говорю тебе.

      – Почему ты так решил, не пойму я?

      – Почему? Это уже не имеет значения, я это знаю, а значит, так есть. Ища ответ, всматриваясь вглубь самого вопроса, спроси себя, не что ты ищешь, а почему ты ищешь? Слушай меня и никому не говори, что слышал.

      Олег уводил меня, он уводил меня от переживаний, от моих переживаний, для него, по его словам, все переживания важны, и избегать их то же самое, что избегать саму жизнь.

      – Я тебе очень обязан, Олег, не знаю, как бы я один справился.

      – Да никаких проблем. И ты мне ничем не обязан, не приведи бог быть мне чем-то обязанным.

      Декалог

      Помни это!

      Мы вышли на опушку, трава там стала выше и яснее. Меня переполняло чувство презрения к этим людям.

      – Неужели Бог забыл обо всем, что я для него сделал? – жалобно простонал я, требуя спасения.

      – Ну, ты прямо как король Людовик XIV после поражения французской армии при Мальплаке, – засмеялся Олег. – Потому что ты смотришь на Бога, как на своего слугу, который должен тебе повиноваться после каждой тобой выдрессированной просьбы. И что ты мог для него такого сделать?

      – Да какой еще Людвиг? – Это говорю я. – Как можно забыть близкого человека? И не чувствовать ничего, кроме бесстыжего самооправдания.

      Меня выплюнули на свет, я опять одинок, я всегда одинок. Шквал скомканной шерсти и застоявшегося кошачьего помета погасил мою свечу, а ведь я так бережно хранил и оберегал священный огонь. Я – Иуда. Обидно, когда ты Иуда, а тебя продают как Христа.

      – Я думаю, что не стоит так относиться к людям, – гортанным голосом сказал он. – Общество все равно найдет способ оправдаться. Попытайся быть гуманнее, с лояльностью отнесись к людским изъянам и слабостям.

      – Но я не понимаю тебя. Разве предательство можно…

      – Можно! – прервал меня он. – Ты один, везде и всегда, в небе и на земле, на всем свете, примирись с этим. И никто тебе не поможет. Только ты и есть Земля, ты – Мир и Свет, ты сам Концепция и Конфессия, ты есть то, что ты есть, и ничего более. Что-то не с того я начал, ты знаешь, что это? – Он сорвал растение чуть меньше метра высотой, с мохнатым пучком верхушечных листьев.

      – Это… это, что-то очень знакомое.

      – Это собачья крапива, или пустырник. Очень хорошее успокаивающее средство при повышенной нервной возбудимости.

      – Я знал.

      – Знал, но не сразу догадался.

      – Знал, но не сразу вспомнил.

      – Ты просто забыл. У всего есть объем – у воды, у времени, у жизни и памяти. У человека слишком незначительный объем памяти, он есть, но слишком незначительный. Все забывается, все забыто, люди увлечены собой, не хотят они, слышишь, не хотят помнить. Главное, не забыть, где кормушка, а на остальное просто не хватает памяти. Мы все обречены. Пойми, мир летит ко дну с немыслимой скоростью, безвозвратно падает