Хроники теней и света 5. Михаил Гинзбург

рун во время их бегства, едва передвигала ноги, но ее воля была несокрушима.

      Они шли почти без остановок, подгоняемые страхом за Алекс и Рорика, оставшихся там, внизу, перед лицом фанатиков Малакора, и той ужасной тайной, что открылась Ларсу. Тайной, которую он должен был как можно скорее донести до Оракула.

      Наконец, на исходе третьего дня этого мучительного пути, они увидели их – скрытые в тумане вершины Аэтельгарда. Монастырь, вырубленный в самом сердце горы, казался незыблемым оплотом света и мудрости посреди этого хаотичного, умирающего мира.

      Их встретили дозорные Аэтельгарда – молчаливые воины в серых рясах, их лица были суровы, но в глазах читалось облегчение. Йоргена немедленно унесли в лазарет, где им занялись лучшие целители монастыря. А Ларса, Элиану, сестру Лиру и брата Кассиана, едва дав им согреться и выпить горячего отвара, проводили в Зал Совета.

      Оракул и Старейшины уже ждали их. Атмосфера в зале была тяжелой, гнетущей. Не было ни радости от их возвращения, ни облегчения. Лишь тихая, сосредоточенная скорбь.

      Ларс, не теряя времени, рассказал все. О том, как Алекс и Рорик остались, чтобы прикрыть их отход. О том, что он увидел в Затонувшем Городе, когда Ключ Аэтеля открыл ему не только путь, но и часть своего горького знания. О последнем, самом могущественном «узле» Спящего, его истинном сердце. И о том обрывке видения, связанном с Каэленом, с его ужасающим открытием о цене окончательной победы.

      Когда он закончил, Оракул долго молчала. Затем она сделала знак, и в зал ввели Каэлена.

      Предатель изменился неузнаваемости. От его былой самоуверенности, от его фанатичного блеска в глазах не осталось и следа. Он был худ, бледен, его руки дрожали, а взгляд блуждал по залу, не останавливаясь ни на ком. Казалось, он состарился на несколько десятков лет. Но в его глазах, помимо страха, теперь читалось и что-то еще – знание. Страшное, непосильное знание, которое грозило раздавить его.

      «Говори, Каэлен», – голос Оракула был тих, но в нем слышалась сталь. «Расскажи им то, что ты открыл. То, что ты осмелился прочесть в самых темных, самых запретных свитках Скрижали Теней».

      Каэлен вздрогнул, словно от удара. Он поднял голову, его безумный взгляд остановился на Ларсе, затем на остальных. «Я… я видел его… – прошептал он, его голос был едва слышен. – Истинное Сердце Спящего. Оно… оно не здесь. Не в нашем мире. Оно… оно в самой Бездне, на границе между бытием и небытием. И оно… оно связано с каждым из нас. С каждой живой душой. С каждым камнем, с каждой травинкой. Это… это сама Тень нашего мира, его изнанка, его первородный хаос, который когда-то был уравновешен Светом Создателя».

      Он говорил сбивчиво, лихорадочно, его слова складывались в ужасающую картину. «Узлы», которые они очищали, были лишь метастазами, отголосками этой первозданной Тьмы. Ритуал Связывания на Альтаре Предтеч, «Очищающая Песнь» – все это лишь временные меры, способные ослабить Спящего, но не уничтожить его окончательно. Ибо уничтожить его означало…

      «…уничтожить сам мир», – закончила за него Оракул, ее голос был полон бесконечной печали. «Или, – она помолчала, – или найти новый Сосуд. Новую Печать. Живую душу, достаточно сильную и чистую, чтобы добровольно принять в себя всю эту первозданную Тьму, всю боль, все страдание Спящего. И запечатать его в себе. Навечно».

      В зале воцарилась мертвая тишина. Алекс и Рорик, где бы они ни были сейчас, сражались за то, чтобы дать им этот шанс – шанс найти другой путь. А этот путь, похоже, вел либо к всеобщему уничтожению, либо к немыслимой, вечной жертве.

      «Кто… кто способен на такое?» – Элиана закрыла лицо руками, ее плечи дрожали.

      Оракул медленно повернула свою скрытую капюшоном голову в сторону Ларса. В ее невидимом взгляде читалась не только скорбь, но и… какая-то страшная, неотвратимая предопределенность.

      Ларс все понял. Он вспомнил слова древнего пророчества Аэтельгарда – о Дитя Света, которое придет в час великой тьмы. О том, кто сможет вместить в себя и свет, и тьму.

      Сердце Горы, сердце Аэтельгарда, хранило не только мудрость веков, но и бремя самого страшного выбора. И этот выбор теперь лежал на его плечах. Судьба мира зависела от того, хватит ли у него мужества его принять. И от того, успеют ли Алекс и Рорик вернуться, чтобы помочь ему. Или чтобы остановить его.

      Глава 122: Расколотая Мудрость

      Ларс, Алекс, Оракул, Клара

      Аэтельгард встретил их тишиной, но эта тишина была тяжелой, как предгрозовое небо. Ужасающее открытие Каэлена – истинная природа ядра Спящего и та немыслимая цена, которую, возможно, придется заплатить за его уничтожение, – повисло над монастырем, как дамоклов меч. Старейшины проводили долгие часы в Зале Совета, склонившись над древними текстами, их лица были полны скорби и растерянности. Даже вековая мудрость Аэтельгарда, казалось, была бессильна перед этой новой, чудовищной дилеммой.

      Ларс, Элиана, сестра Лира и брат Кассиан ждали. Ждали вестей от Оракула. Ждали хоть какой-то надежды. И ждали возвращения Алекс и Рорика.

      Они появились на пятый день, на рассвете, когда первые лучи солнца коснулись заснеженных