Я не могу с тобой проститься. Элина Градова

но надо воспитывать,

      – Нравится? Я ж звала тебя вернуться! Зачем остался?

      – Надо было кое-что выяснить, – сопит из укрытия.

      – Выяснил? – представляю, какого дерьма про меня наболтал тот говнюк, что лежит сейчас на второй койке! Медвежонка я в своих апартаментах устроила, и он, похоже, оценил, – меня в какое положение поставили! Что люди подумают?

      – Что ты – классная баба, раз два мужика из-за тебя схватились! – вывод хоть куда! Так и мечтала стать звездой нарасхват!

      – Они подумают, что я – шлёндра, какая-то! Болван!

      – Сама сказала, – слышу с другой половины!

      Глава 7.

      Проснулся, сволочь! Никитос делает попытку вскочить, пресекаю в корне,

      – Лежать! – а мне пора кое-кому тоже уделить внимание. Иду и соображаю, не заехать ли чем потяжелее, но видок у Стрельцова немногим лучше Красавчика, так что ограничиваюсь недовольством, – давно подслушиваешь? – как же не вовремя он очнулся!

      – Вообще не подслушиваю, просто лежу и слушаю, – даже не стыдится, – воркуйте, голубки! – тут же заходится в душераздирающем кашле, и мне очень не нравится его кашель!..

      Почему так? Почему я вынуждена лечить своего врага? Волноваться за него? Смывать кровь с рассечённой брови, сдерживая дрожь в руках, щадить его разбитую губу, остужая кипяток, чтобы напоить, холодного ему нельзя. Почему я особенно внимательно прислушиваюсь к дыханию, подолгу прижимая к нужным точкам тела стетоскоп, боясь коснуться и ещё больше боясь пропустить хрипы, сигналящие о пневмонии? И, как мне удаётся при этом практически не дышать и сохранять видимость спокойствия и равнодушия?!

      За что мне это? Как только наступит утро, попрошу, чтобы вызвали вертолёт, и отправлю на большую землю! Пускай там с ним нянчатся. Обоих отправлю. Здесь только первая помощь! А пока трясусь над ним, как над хрустальной вазой, с трудом удерживая маску профессионального долга, устала. Интересно, долго получится её носить? Я даже ненавидеть его не научилась!..

      Спустя два года я вновь сблизилась с той компанией. На поверку она оказалась намного больше, чем те пятеро смелых, ездивших в летний лагерь.

      Пересчитать всех не удавалось, но думаю, в ней перебывало человек пятьдесят, не меньше, парней и девчонок. Кто-то приходил, кто-то уходил и появлялся вновь. Вся эта масса напоминала броуновское движение молекул, не знающих покоя. Вот и я в какой-то момент стала молекулой этого гремучего, активного, никогда не знающего покоя, подвижного, как ртуть, вещества.

      Естественно сразу же подкатил Макс, да кто бы сомневался? Собственно, через него я к ним и попала вновь. Он сразу начал демонстративные ухаживания, давая понять, что девушка занята.

      Но мне этого было не нужно. Никого не нужно, я просто хотела общения и всё.

      Кое-кто находился по уши в отношениях. Её звали Катя, и она была даже очень ничего. Мне понравилась, хорошая девчонка, открытая и симпатичная. Высокая, светлая, похожая на совёнка большими круглыми глазами. Весёлая… Мы почти подружились.

      Почему почти? Потому что нашей дружбе всё время мешал её парень