Идолы Света и Тьмы: Призрак. Книга вторая. Валентина Зайцева

повторил он. – Твоя кровь часто о нём говорит. Жив он или мёртв? Не могу понять.

      Стыд залил щёки.

      – Иногда забываю, – призналась я. – Он умер от лихорадки годы назад. Не всегда помню.

      Я путаюсь в воспоминаниях, – говорила Мила. Простое замешательство. Ничего страшного.

      – Посмотри ещё, – приказал Мор.

      Я взглянула на Демьяна. Его не было. На его месте сидела та женщина.

      Я знала, кто это. Страх заставил поклониться, но не ниже, чем Мору.

      – Лукава, – пробормотала я, давая понять, что знаю её.

      Богиня Лукава – оборотень. Мужчина или женщина – никто не знал. Она принимала любой облик. Писания молчали о её сути. Бог озорства, обмана и зла. Возможно, она была и тем, и другим. Как Зилот, Лукава являлась в образе доверенного лица, но Зилот обманывал всех, а Лукава показывала каждому того, кого они желали.

      Я видела Демьяна – тайну, вырванную из сердца. Никто другой не видел его, даже сама Лукава. Она была обманщицей, отражая желания.

      – Ты знаешь писания, – Мор протянул руку в белой перчатке. – Иди ко мне.

      Без энтузиазма я вложила руку в его и позволила усадить себя на колени. Его мятая чёрная рубашка была расстёгнута, и я гадала, сколько он провёл здесь, играя и выпивая души невинных.

      Мор обнял меня за талию. Я молчала, заметив на карте лицо Драго. Он неплохо справлялся, не был мерзавцем, и мне не нравилось, что Мор ставит его на кон.

      Семаргл тоже был недоволен, покачав головой. Но Лукава сказала:

      – Отвлекаешься на смертных? – её улыбка нервировала. – Семаргл поднял ставки до отроков первого класса.

      Мор взглянул на стопку карт, где хмурились незнакомые лица. Я ковыряла стол, пока он перебирал карты, и застыла, когда он бросил в стопку Каспара.

      Каспар на карте выглядел ошеломлённым, как я.

      – Каспар? – прошептала я. – Серьёзно?

      Мор ухмыльнулся.

      – Ты недооцениваешь мои способности, – сказал он, одурманенный, как от опиума.

      Семаргл играл с пламенем на пальцах.

      – Как думаешь, как он получил Каспара?

      – Я думала, ты его создал, – шепнула я.

      Они вовлекали меня, но я помнила: говорить тихо, не смотреть в глаза слишком долго.

      – Каспар – награда, – сказал Семаргл, пламя вспыхнуло ярче. – Трофей поражения Призрака.

      Узел стянул живот. Каспар – отрок Призрака?

      Воспоминания резали, как ножи. Каждый раз, когда я упоминала обугленный портрет Призрака, Каспар замолкал. Я считала это угрюмостью. Теперь я видела скорбь.

      Его ценность обрела смысл. Единственный отрок Призрака, полный силы, привязанный к новому хозяину. Я вздохнула, ощутив его страдания.

      Лукава поддразнила:

      – Оставь питомца-отрока. Поставь карту этой красавицы.

      Ледяной страх сковал вены. Я напряглась в хватке Мора.

      Его ухмылка потемнела, вызвав трепет ужаса и облегчения.

      – Некоторые вещи слишком ценны для полуночной игры, – сказал он.

      – Но в дневной? – прищурилась я.

      Его лицо