Идолы Света и Тьмы: Призрак. Книга вторая. Валентина Зайцева

думала о совете Демьяна. «Доверяй своим смертным, отрокам…»

      Миле я не могла доверять – она заботилась только о себе. А отроки? Их множество бродило по дворцу и островам, собирая налоги и идолопоклонников. Но в моей жизни никому нельзя было верить. Особенно Каспару, псу Мора, его сыну в каком-то смысле.

      Ведагор – ходячая мерзость, которую я редко видела. Доверять ему – всё равно что лечь под топор палача. Драго – лишь стражник, других я не знала по именам.

      Единственная приличная отрок была Надэя, исцелившая меня после нападения. Она не принадлежала Мору, но кому – загадка. Из всех, о ком мог говорить Демьян, Каспар точно не подходил. Его презрение ко мне было явным.

      Каспар лениво хлопнул, когда я перелила эссенцию из кубка в браслет.

      – Молодец, – сказал он без энтузиазма. – Ещё один успех.

      Уроки надоели нам обоим. Его отстранённый тон и взгляд выдавали скуку. Я и моё Чудовище привыкли к нападениям, лжи и убийствам. Я больше не теряла сон.

      Мы с Чудовищем стали едины, как сказал Мор. Теперь я не так легко пугалась, как вначале.

      Каспар завершил урок, аккуратно складывая артефакты.

      – Можешь удерживать силу в теле? – спросил он, склонив голову.

      – Нет, – я изучала знакомые артефакты. – Пыталась недавно. Не работает.

      Каспар кивнул, задумавшись.

      – Ты импортер, – сказал он. – Импортерам нужны сосуды.

      – Отлично, – я подавилась смешком.

      Его лицо посветлело.

      – Как ощущается сила?

      – Как мёд, – ответила я. – Горячая, липкая, тяжёлая. Когда отпускаю артефакт или смертного, сила исчезает. Кроме яда Мора. – Я взглянула на портрет, чей взгляд убивал. – Его яд цепляется за кости. Не отпускает, пока не передашь.

      Каспар долго смотрел на меня.

      – Единственная сила, которую ты удерживаешь, – самая беспощадная.

      Его взгляд переместился на портрет Мора. Лунные глаза прожигали нас. Портрет был недоволен.

      Рядом чернело пятно, где висел портрет Призрака, изгнанного бога, стёртого из летописей.

      – Почему не снимут его портрет? – указала я на обугленную раму.

      – Не могут, – сказал Каспар. – Каждый бог закрепляет свой портрет. Его не сдвинуть.

      Я оттолкнулась от стола.

      – Но портреты горят.

      Он не улыбнулся.

      – Всё горит под гневом Семаргла.

      Я вздохнула. Упоминание Семаргла, бога огня, испепеляющего острова, омрачило Каспара. Но дело было не только в этом. Каспар был переменчив: то тёплый, почти милый, то закрытый, как потайная дверь.

      – На сегодня всё, – сказал он.

      – Чем раньше уйду, тем скорее украдёшь мою подругу, – буркнула я.

      Каспар ухмыльнулся.

      – Нечего красть, если ты этим не владела.

      Он позвал стражников, чтобы меня увели.

      Всю дорогу я мечтала о его смерти.

      Часами позже, в прозрачном сиреневом платье, я смотрела на алые двери с большей храбростью, чем чувствовала. Последний визит в комнату развлечений чуть не убил меня, а я убила смертного, чтобы спастись. Драго обошёл меня