Ауррория. Книга I. Пепел на снегу. Анастасия Ваймор

и уставилась на него.

      – Расскажи мне о себе, – попросил он.

      Кейт улыбнулась. Наконец-то! Джерд дождался её улыбки. Ему нравилось наблюдать, как она улыбается.

      – Ну… на самом деле ничего интересного, – шмыгнула она носом.

      Они вновь медленно шли по дорожке. Шторм, про которого они совсем забыли, по-прежнему следовал за ними.

      – Я Кэтриона Маргарет Хаггинс. Простой редактор из Нью-Йорка. Квартиру мою ты уже видел. Открывать порталы не умею, – пожав плечами, снова улыбнулась она.

      – Редактор?

      Джерд недоуменно посмотрел на девушку. Это незнакомое ему слово она произнесла на языке своего мира.

      – Ой, извини, – спохватилась она. – Я исправляю ошибки в чужих книгах, помогаю доработать текст и готовлю книгу к печати.

      – Тебе это нравится?

      – Думаю, да. Я люблю книги.

      Ему всё-таки удалось её отвлечь. На щеках у девушки заиграл легкий румянец, придавая красивому лицу мягкое, почти невинное выражение. Тревога во взгляде постепенно таяла, уступая место ласковой игривости, присущей только ей.

      – А что ты ещё любишь?

      – Помимо книг? Я люблю свою семью. Знаешь, у меня трое братьев. В детстве, конечно, их трудно было любить, – хихикнула девушка. – Но сейчас мы большие друзья. Ещё я люблю свою подругу Рут. Она настоящая красавица и умница…

      Кейт шла чуть впереди и весело болтала. Не глядя на Джерда, она рассказывала о любимых праздниках, об осеннем парке, в котором так приятно шуршать листвой, о маминых пирогах, о лошадях, которых любит, но с которыми так и не сложилось, о каком-то смешном соседском коте по кличке Рузвельт…

      Джерд внимательно слушал, разглядывая девушку. Он любовался тем, как солнце, запутавшись в её волосах, подсвечивает их изнутри; тем, как она мило хмурит брови, пытаясь о чем-то вспомнить; тем, как светятся её глаза, когда она говорит о родных. Любовался взмахом руки и чуть вздернутым кончиком носа…

      В ней не было ничего от тех холодных женщин, с которыми ему приходилось иметь дело, тех, кто видел в нём лишь принца, пусть и неправильного. Но он был королевской крови, а значит, лакомой добычей для придворных красавиц Зораты. Кейт виделась ему совершенно иной. Она не играла, не пыталась казаться лучше, не старалась привлечь его внимание. Она просто была. И от этого с сердцем Джерда теперь происходила странная, непонятная ему самому метаморфоза. Стальные листы, в которые он давным-давно заковал свое сердце, в эту самую минуту сминались, словно бумага, и опадали…

      – Значит, ты Кэтриона? – спросил он, когда девушка замолчала и остановилась, глядя на него.

      – Ага, – кивнула она, приложила палец к губам, быстро огляделась по сторонам и шепнула: – Только тсс! Никто не должен об этом знать!

      Кейт засмеялась, видя, как Джерд растерянно хлопает глазами.

      – Мне просто никогда не нравилось это имя, – пояснила она. – А маме наоборот. На самом деле совсем немногие знают про него. Теперь ты один из них.

      Снова засмеявшись, она повернулась и пошла дальше. А Джерд так и остался стоять. Листы продолжали опадать, обнажая давно отвыкшее любить сердце.

      Кейт

      Утро