В былой Москве…. В. Владимиров (В. Н. Долгоруков)

признался он. Я никогда не видела его плачущим по какому-либо другому поводу.

      Гимназию Владимир Николаевич посещал очень неаккуратно, скорее, в ней числился, чем фактически учился.

      Как выражался мой отец, он в нее «заглядывал», и, когда речь зашла о выдаче ему диплома, этого невозможно было сделать в Поливановской гимназии, и Владимир исчез из Москвы. Он отправился в город Сумы на Украине, сдал там экзамены и вернулся с дипломом. Учение никогда его не занимало, тем не менее в семье он получил прекрасное образование. Владимир Николаевич жил тогда в одном из роскошных московских особняков, где ранее проживали его дяди Петр и Павел Долгоруковы. (Дом этот находится в переулке за Музеем изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, и в нем располагался в наше время музей Маркса и Энгельса).

      Владимир Николаевич вращался в самых высоких кругах московского общества, но его личные качества были таковы, что он легко и по-хорошему бывал принят в любой среде, куда приводили его знакомство и судьба. В гимназические годы одним из товарищей Владимира Николаевича и моего отца Сергея Васильевича Шервинского был Иван Харитоненков – культурный, воспитанный и доброжелательный человек, принадлежавший к одной из самых богатых семей в Москве. Харитоненковы начали свое дело с соляных обозов, потом стали владельцами сахарных заводов, получили дворянство и герб. Когда Харитоненковы покупали новую картину, они вызывали в качестве эксперта моего отца. Однажды, когда молодые люди были приглашены на обед к Харитоненковым, то вместо скатерти весь стол был устлан букетиками пармских фиалок, присланных из Ниццы, составляющими единый ковер, в котором были оставлены лишь круглые проемы для тарелок.

      Владимир Николаевич не любил позже вспоминать о своем прошлом, не любил говорить и о своем имении, которое находилось на берегу большого озера, где кончалась полоса лесов и начинались степные просторы, насколько мне известно, под Черниговом. Сама усадьба была унаследована от ветви древнейших русских князей. Когда Владимира Николаевича спрашивали, от каких он происходит Долгоруковых, то он лаконично отвечал: «Эти от Рюриковичей, а мы от Олеговичей». Таким образом, с детства он привык жить не только в очень богатом окружении, но и в очень знатном. Род его тогда еще не был в упадке. В родовое имение Долгоруковых, которое в быту называли «Великая Топалъ», направляясь на отдых на юг, заезжала и оставалась погостить семья царя Николая II. Гостеприимством Долгоруковых пользовалась и сама императрица Александра Федоровна, гостившая у них с девочками. Мамаша Владимира Николаевича, урожденная княгиня Голицына, упрекала царских дочерей в недостатке воспитания. “Les femmes de chambre endimanchées”, – ворчала она.

      Мне довелось посетить недавно одно из многочисленных имений Долгоруковых – усадьбу Волынщино-Полуэктово под Рузой. У входа в старый поредевший парк стоят покосившиеся обелиски, аллея ведет к барскому дому, обращенному фасадом к обширному озеру с полоской леса на противоположном берегу. В парке на черных липах