В былой Москве…. В. Владимиров (В. Н. Долгоруков)

твенной войны увидели свет его книжки о Бенджамене Франклине и о Джеймсе Куке, их отличала добротность и глубина поднятого материала, знание изображаемой эпохи, они были живо и увлекательно написаны. Книжку о Куке раскритиковали в печати, автор послал ее Горькому, тому понравилось – и автор был приглашен на 1-й съезд советских писателей. Так появился член Союза писателей – В. Владимиров.

      Но это – псевдоним человека, который родился и прожил первую четверть века своей жизни как князь Владимир Николаевич Долгоруков. Он происходил из знатнейшего на Руси рода потомков легендарного Рюрика и Владимира Святого, крестившего Русь. Этот род всю русскую историю был в первых рядах московской знати, но сильно пострадал в конце XVII века во времена стрелецких бунтов и, особенно, затем, при Анне Иоанновне – четверо Долгоруковых были казнены и еще некоторые сосланы по делу о «подложном завещании» юного императора Петра II, внука Петра I, неожиданно умершего от простуды вскоре после обручения с княжной Екатериной Долгоруковой. Это был полный разгром честолюбивой семьи.

      Славу и прежнее положение роду Долгоруковых вернул прямой предок Владимира Николаевича – генераланшеф Василий Михайлович Долгоруков, знаменитый полководец, получивший к своей фамилии титул «Крымский» за покорение Крыма.

      Славных полководцев в числе предков Владимира Николаевича было много. Тут Александр Невский и Дмитрий Донской, основатель Великого княжества Литовского Гедимин и полководец Ивана Грозного князь Хворостинин, герой Куликовской битвы Боброк Волынский и герой войны 1812 г. главнокомандующий Москвы светлейший князь Дмитрий Владимирович Голицын. Мать последнего, знаменитая законодательница жизни российского дворянства XVIII–XIX вв., прожившая почти 100 лет, княгиня Наталья Петровна Голицына, урожденная графиня Чернышева, которую все узнали в образе старой графини в повести А. С. Пушкина «Пиковая дама», была Владимиру Николаевичу прапрапрабабкой.

      Перечислить всех знаменитых предков писателя В. Владимирова, конечно, невозможно. У каждого человека двое родителей, и с каждым поколением число предков неизбежно удваивается, достигая уже через несколько веков огромных величин. Конечно, в послереволюционные времена иметь таких знаменитых родственников было крайне опасно. Особенно, надо думать, таких, как два его дяди-близнеца – активные кадеты, неутомимые борцы с советской властью, погибшие в ее застенках.

      Хотя его ветви рода принадлежали знаменитые подмосковные вотчины: Знаменское-Губайлово (ныне г. Красногорск) и Волынщино под Рузой, усадьба и храм которой построены, как иногда считается, самим В. И. Баженовым или кем-то из его учеников, детство Владимира Николаевича прошло в имении его бабушки графини Симонич под городом Новозыбковым Черниговской губернии, одном из центров русского старообрядчества, – о людях и событиях этого времени, о слугах и гувернерах у писа теля были интереснейшие воспоминания, о чем еще придется вспомнить.

      Отец его окончил Московский университет, служил в канцелярии московского губернатора, своего дальнего родственника, мать его была Голицына, но другой ветви, нежели прабабушка, внучка «Пиковой дамы». Отец умер вскоре после его рождения, и воспитанием детей занималась мать, трогательные и взволнованные воспоминания о которой тоже были у Владимира Николаевича.

      Он окончил любимую московской знатью Поливановскую гимназию – на Пречистенке, там сейчас художественная и музыкальная школы. О школе, учениках и преподавателях у него тоже были отточенные воспоминания – новеллы.

      С юности он очень любил театр – это пришло к нему от матери, завзятой театралки. У них дома бывали великие артисты прошлого: Федотова, Собинов, позже Качалов, Москвин и другие. Еще гимназистом и потом уже студентом он участвовал во многих любительских спектаклях, помню его рассказы о постановках в доме богача Харитоненко на Софийской набережной – сейчас это дом Английского посольства. В этих спектаклях участвовал и Качалов, с юных лет он даже сам ставил детские спектакли в домах московской знати.

      Потом он поступил в университет на юридический факультет. Но вскоре началась война, и, не окончив курса, он ушел на фронт «вольноопределяющимся», как называли тогда добровольцев. По-видимому, его семья была очень богата. Я помню его рассказы, поражавшие мое воображение, что он на фронт ездил на собственном автомобиле с личным шофером. И об этом шофере и о войне у него тоже были короткие и выразительные новеллы. На фронте он был тяжело контужен и страдал от этого до конца дней.

      Как складывалась его жизнь во время революции и гражданской войны, я не очень знаю. После контузии, после госпиталя он оказался на Украине – он там и воевал, был в Киеве во времена Скоропадского, и Петлюры, и Советов, – кажется, власть в Киеве тогда менялась 15 раз. Уехать за границу он то ли не смог, то ли не захотел. Конечно, можно себе представить, каково ему было в те времена с его фамилией. Думаю еще, что на его судьбу влияло и то обстоятельство, что он был холост, необыкновенно красив типично «долгоруковской» красотой – высок, статен, крупные выразительные черты лица, сверкающие темные глаза под густыми бровями, волевой подбородок, орлиный нос, подстриженные усики. И был он очень артистичен