Одержимые землёй. Алексей Хромов

заметить. На одно короткое мгновение, когда он отходил от проигрывателя, косой луч света из окна упал на самый кончик тонарма под определенным углом. И она отчетливо увидела иглу звукоснимателя. Вернее, то, что от неё осталось. Она была не просто грязной или как-то не так установленной. Крошечный, почти невидимый кончик алмазной иглы был аккуратно, чисто, намеренно сломан. Отломан у самого основания.

      Ледяной холод снова пробежал по её спине, сковав дыхание. Когда? Как? Неужели это Майкл?.. Мысль была слишком чудовищной, слишком мелочной и жестокой, чтобы её можно было легко принять. Зачем ему это делать? Но неопровержимый факт оставался фактом. Игла была сломана. Преднамеренно сломана. А значит, и музыка тоже умерла. Та самая, их нежная, хрупкая музыка, что невидимыми нитями связывала её с счастливым прошлым, с тем прежним Майклом, которого она когда-то так сильно любила, больше никогда не прозвучит в этом проклятом доме. Она исчезла, как бесследно исчезла её любимая брошь, как пропала кошка Лили, как медленно и неотвратимо исчезала её последняя надежда на спасение. Остался только этот отвратительный скрежет сломанной иглы и тяжелая, давящая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь далеким, едва слышным, вкрадчивым шёпотом из стен. Музыка умерла. Окончательно.

      Часть 7

      На следующий день Том Харпер, озадаченный коллега Майкла Грейвса из бухгалтерской фирмы «Стерлинг и Партнеры», не спеша шел по оживленной Мейн-стрит во время своего законного обеденного перерыва. Солнце все еще нещадно пекло, но легкий ветерок, долетавший с реки, приносил обманчивую иллюзию прохлады. Том рассеянно размышлял о Майкле Грейвсе. Странным он определенно стал в последнее время, очень странным и непредсказуемым. Замкнутый, постоянно рассеянный, литрами пьющий какой-то жутко крепкий черный кофе, который неизменно приносил с собой в стальном термосе, и иногда подолгу, совершенно неподвижно смотрящий в окно офиса так, будто ждал какого-то только ему известного сигнала к началу чего-то важного и, вероятно, неизбежного. И этот его внезапный, пугающий интерес к мрачным форумам фанатиков-выживальщиков… Том до сих пор не мог забыть того, что случайно увидел на мониторе Майкла пару дней назад – зловещий «Лагерь Грейвса», какие-то жуткие схемы ловушек или вентиляционных систем, фотографии ржавых строительных инструментов. Было в этом что-то по-настоящему жутковатое. Том, по своей добродушной натуре, пытался убедить себя, что это, скорее всего, просто новое, пусть и странное, хобби Майкла, его личный способ справиться с накопившимся стрессом из-за тяжелой болезни жены, но какой-то неприятный, тревожный осадок на душе все равно остался.

      Том как раз проходил мимо старой, уютной книжной лавки с давно выцветшей от солнца деревянной вывеской, когда вдруг заметил его. Человека, неподвижно стоявшего на противоположной стороне улицы, у запыленной витрины небольшого антикварного магазина. Том резко остановился как вкопанный, едва не выронив свой сэндвич. Это был Майкл Грейвс. Без всяких сомнений. То же самое лицо с высоким лбом, те же характерные