Эхо его прикосновения. Мирьям Кохави

Эва, чувствуя себя немного неловко под его пристальным взглядом. "Вы из музея?"

      "Я здесь по поручению директора", – уклончиво ответил он. "Он сказал, что редкий инструмент уже у вас. Я… очень заинтересован в этом артефакте. Я много лет изучаю инструменты этой эпохи и… происхождения".

      Он сделал шаг вперед, и Эва отступила, пропуская его в мастерскую. Он огляделся, его взгляд сразу нашел стол с футляром. Он подошел к нему с той же тихой грацией, что и двигался, остановившись в паре шагов.

      "Я могу… взглянуть?" – спросил он, не отрывая глаз от инструмента.

      "Конечно", – Эва подошла к столу с другой стороны. "Он в очень плохом состоянии".

      "Я знаю", – Риан кивнул, не отрываясь от созерцания. "Но его потенциал… он огромен".

      Он наконец перевел взгляд на Эву. В его глазах появилось что-то, что она не сразу распознала – возможно, уважение к ее работе, а может быть, просто любопытство к ней самой.

      "Директор говорил о вашем… исключитель ном таланте", – произнес он.

      "Я просто делаю свою работу", – буркнула Эва, не любя разговоров о своей "исключительности", которая всегда казалась ей просто компенсацией.

      Риан снова посмотрел на инструмент, затем на ее руки, лежащие на краю стола.

      "Вы уже прикасались к нему?" – спросил он.

      "Да", – она ответила честно, вспоминая то привычное, безликое ощущение гладкого дерева. "Он… ощущается как старое дерево". Она не добавила "как любое другое гладкое старое дерево для меня".

      Риан медленно протянул руку. Его пальцы были длинными, изящными, но казались сильными. Он не прикоснулся к инструменту напрямую, лишь провел ладонью в нескольких сантиметрах над декой, словно ощупывая воздух. Эва заметила, как его особая вибрация, казалось, усилилась, отвечая на некий вызов инструмента.

      "Невероятно", – прошептал он больше себе, чем ей.

      Затем, совершенно неожиданно для Эвы, он повернулся к ней и осторожно, почти вопросительно, протянул руку к ее руке, которая все еще лежала на краю стола, рядом с футляром.

      "Позвольте?" – его взгляд был сосредоточен.

      Эва замерла. Прикосновений, особенно новых людей, она обычно избегала. Это было слишком напоминание о её состоянии, слишком неловко. Но в его глазах не было ни жалости, ни любопытства – только странная, спокойная уверенность. И эта вибрация, окутывающая его, манила с пугающей силой.

      Она едва заметно кивнула.

      Его пальцы мягко легли на тыльную сторону её ладони.

      И мир Эвы взорвался.

      Это было не просто прикосновение. Это был каскад ощущений. Впервые в жизни её мозг получил информацию о текстуре. Она ощутила не просто тепло, но тепло его кожи – гладкой, но не идеально, с тончайшими линиями, похожими на узор на листе. Она почувствовала не просто давление, а упругость его мышц под кожей, ощутила ритм его пульса, крошечные волоски на его руке, которые до этого были лишь невидимым пухом для ее пальцев.

      Но самым поразительным была та самая