Перстень Батыя. Сергей Николаевич Большаков

Эрдена заживала медленно, лекарь проводил много времени в его шатре. Тяжелое ранение и долгое выздоровление изменили молодого человека не в лучшую сторону. Он сделался раздражительным, грубым и иногда даже излишне жестоким. Казалось, что его интересуют только сражения и смерть врагов. Изменилось и его отношение к пленницам. Он всё реже общался с ними, снисходил разве до беззастенчивого разглядывания их женских прелестей, Если такое поведение хозяина не нравилось девушке, то её мама, казалось, была не против подобных «знаков внимания». Чувствуя это, Эрден стал уделять женщине больше внимания, чем девушке.

      Богумила вначале старалась не придавать значения происходящему, но постепенно стала всё больше раздражаться, а скоро почувствовала приливы ревности. Оставаясь одна, нещадно ругала себя: «Чушь какая-то! Между мной и хозяином ничего не было и быть не может, а та, к кому я бессовестно ревную, – моя мама, которая родила меня, вырастила не жалела ни сил, ни времени. А я, бесстыжая, ревную к совершенно чужому человеку, мало того – поработителю, несущему смерть всему, что ей близко, и мне дорого с рождения».

      После битвы на Сити девушка заметила, что от прежнего обожания хозяина не осталось и следа. А его поведение раздражало всё больше. Когда он оказывал знаки внимания маме, она чувствовала презрение и ненависть к обоим. Выбрав время, она осторожно поговорила с мамой насчёт того, что та допускает в отношениях с хозяином много лишнего, недостойного для женщины её положения и возраста. Мама рассмеялась в ответ: «Ты ревнуешь, доченька? Напрасно! Не переживай, я не сделаю ничего такого, за что тебе будет стыдно».