Нищий, вор. Ирвин Шоу

вспомнить, что ты мужчина. Он улыбнулся женщине. Улыбаться было приятно. – Разрешите вас угостить?

      Он ни разу в жизни не приглашал выпить незнакомого человека, будь то мужчина или женщина.

      – Я один, – рискнул признаться он. – По-французски говорю плохо. Был бы рад с кем-нибудь познакомиться. С кем-нибудь, кто владеет английским. – «Как будто нельзя было обойтись без этой лицемерной фразы», – подумал он.

      Женщина посмотрела на часы, делая вид, будто принимает решение.

      – Что ж, – согласилась она, – можем познакомиться. – И улыбнулась ему. «Улыбаясь, она становится хорошенькой», – заметил он. У нее были белые зубы и премилые морщинки вокруг темно-серых глаз. Она сложила журнал, взяла свою сумку, встала и прошла три шага, разделявшие их столики. Он тоже встал, отодвинул для нее стул, и она, поблагодарив его, села.

      – Я пользуюсь любой возможностью говорить по-английски, – объяснила она. – Я прожила три года в Вашингтоне среди американцев и даже стала чувствовать к ним симпатию.

      «Разыгрывает гамбит, – подумал Рудольф, но мысль эта не отразилась на его лице. – Будь я швед или грек, она сказала бы, что привыкла к обществу шведов и греков. Интересно, чем она занималась эти три года в Вашингтоне? За плату развлекала чиновников и конгрессменов в номерах мотелей?»

      – Я тоже – к некоторым, – отозвался он.

      Она чуть усмехнулась, как и подобает благовоспитанной даме. Нет, она определенно не похожа на расфранченных девиц, бродящих в поисках добычи по улицам Нью-Йорка. Он слышал, что в Америке тоже есть благовоспитанные шлюхи, которые берут сто долларов в час, а то и больше и которых можно вызвать только по телефону: не занятые в спектаклях актрисы, манекенщицы, элегантные домашние хозяйки, зарабатывающие себе на норковую шубу, – но ему никогда не доводилось видеть их воочию. По правде говоря, он ни разу не произнес, обращаясь к проститутке, больше трех слов: «Спасибо, не надо».

      – А французы вам нравятся? – спрашивала женщина.

      – Более или менее, – ответил он. – А вам?

      – Некоторые, – снова усмехнулась она.

      Появился официант. Лицо его ничего не выражало – такие переходы от столика к столику он видел и раньше.

      – La même chose? Un vin blanc?[4] – спросил Рудольф у женщины.

      – А! – сказала она. – Вы говорите по-французски?

      – Un petit peu[5], – отозвался Рудольф. Он слегка захмелел и был настроен игриво. Сегодня вечер удовольствий, забав, красивых французских игрушек. Как бы ни развернулись события, дама убедится, что она имеет дело не с обычным американским туристом. – Je 1’ai etudié à 1’école[6]. В средней школе. Как это сказать по-французски?

      – Collège? Lycée?[7]

      – Lycée, – с удовольствием подтвердил он.

      Официант переступил с ноги на ногу, деликатно намекая, что вовсе не обязан весь вечер стоять и слушать, как американец пытается вспомнить, чему его учили в школе на уроках французского, чтобы пора-зить подцепившую его дамочку.

      – Monsieur? –

4

То же самое? Белое вино? (фр.)

5

Немного (фр.).

6

Я учил его в школе (фр.).

7

В коллеже? В лицее? (фр.)