Свой путь. Андрей Светонос

а значит – кому-то нужное. А первые две книги – лишь прелюдия, я бы сказал.

      Кажется, я начал понимать, где кроется один из корней происходящего и в моём прошлом, и теперь – в дефиците родительской любви. Поэтому я с самого детства интенсивно искал душевности во встречах, искал такую женскую любовь, что возместила бы и материнскую. Но это было моей подсознательной иллюзией, потому что желаемое совмещение любви жены с любовью матери если и возможно, то только в сказочном исключении, наверное. Думаю, что каждый третий, а может и второй человек (обоих полов) имеет эту проблему в той или иной степени, не осознавая, может быть, её вполне. Вот и моё блуждание в поисках подходящей профессии имеет, скорее всего, ту же первопричину. Хватаясь за предложения, хотя бы не имеющие брезгливого отвращения, я задвигал свои природные наклонности и способности в сторонку до момента потребности. К тому же и не видел на, так называемом, рынке труда, реально существующих, близких мне по духу профессий. И, окончательно заблудившись в этом году, продал свой ветхий дом, делая вклад в очередной бизнес, как игрок, в азарте делая ставку – кладёт на кон последнее, что у него есть; как сам Федор Михайлович Достоевский в свои годы. Я, конечно, не игрок, а, скорее, наоборот, но азарт и мне оказался не так уж чужд, когда захотелось показать себя успешным молодой и тоже азартной (по своему) жене. Но случилось ровно наоборот, и я разочаровал и её, и всех близких. И справедливо, нечего браться не за своё…

      Теперь всё надо, кажется, начинать сызнова, с этой отправной точки. Может, в отрыве от дома и всех без исключения дел, в горах, я найду в глубинах своей интуиции подсказку… Есть ещё слабая на то надежда. Но к старому «блудный сын» более не вернётся, это уже определённо. Так думал я, как думается только в иллюзорной полудрёме бессонной ночью, до самого утра.

      С просветлением неба стал расширяться горизонт обзора, отрывая от диалога с самим собой. Унылый равнинный пейзаж проплывал за бортом с обеих сторон, обещая грустить по нам. И каждый из нас троих, возвращаясь в реальность бела дня, молча и угрюмо думал о своём. В Сростках, на знаменитом базаре, мы купили гигантских горячих вкусных пирогов на завтрак и медовухи на ужин перед сном. А когда начались холмы предгорий, мои спутники немного оживились, очевидно, здесь ещё не бывали. И я, кроме штурманского участия в движении, включил себя ещё и в экскурсоводы, с превеликим удовольствием. Тягучее молчание осталось на равнине. Обедали на бережку речки Семы, съехав с трассы на поляну перед подъёмом на Семинский перевал. В термосах к тому времени чай закончился, и я для скорости приготовления достал свой примус. Пока наскоро готовился обед, я спустился к воде. С берега меня видно не было и я, донага раздевшись, по своему обыкновению, с головой нырнул в очистительный поток. Тело моментально откликнулось благодарностью за омовение, освобождаясь от суетных энергетических наслоений, накопившихся за год.