Впервые с того дня… Пленяющий блеск тысяч вселенных в глубинах звёздного неба. Анастасия Нерубальская

умирать. По страху в её глазах Гвен поняла, что она встретилась лицом к лицу со смертью, потому что в следующее мгновение взгляд заледенел и навсегда заточил эту обречённость в клетке мёртвого тела.

      Гвен подумалось, что она не хотела убивать.

      Милдред даже не посмотрела на неё, будто всё это было уже не важно: она была всего лишь очередной преступницей, фигурой, не играющей никакой роли в её внутреннем мире, в списке важных людей под сердцем. Гвен подумалось: возможно, в том городе тоже был кто-нибудь из её близких. А если и нет, из десятка тысяч человек нашёлся бы один, о гибели которого она стала горевать. Но теперь горевать будет не она, а о ней. А Гвен будет жить. И её семья не будет бежать. Она победила и отстояла право на свободу. Свободу от ложных обвинений в сговоре с колдуном, чьё лицо она увидела впервые.

      Они никогда не были близки друг с другом, но по-своему были близки с майором. Обе – лучшие в своём деле. Одна вычисляла колдунов, другая ловила преступные банды. Уверенная хватка, которая прослеживалась во владении оружием. Целеустремлённость, с которой она шла на край света. Бесстрашие, потому что шла она за колдунами. Гвен хотелось быть похожей на Милдред во многом, не только в этом, но никак не в насмешливом взгляде на людей. Его негативный оттенок без всяких усилий проводил черту между его хозяйкой и её коллегами. Она могла дружить только с подобными ей, а Гвен такой не была, потому что ненавидела смотреть на людей высокомерным взглядом.

      Ей не было страшно драться, было страшно обернуться и увидеть выражение лица сестры. Но та не смогла сложить «А» и «Б». Она верила – Гвен толкнула специально, но попыталась предупредить о падающем камне знаком головы, обрыв был случайностью, ведь старшая сестра не могла убить, старшая сестра играла по правилам. Но ещё старшая сестра умела продумывать ходы наперёд, а в драке её глаза работали с разумом в неразрывной связи: телу оставалась лишь следовать импульсу и доводить до финала. До черты не возврата для обеих: обвинившей в предательстве и предавшей принцип ненависти.

      Глава 3

      Окна многоэтажного дома смотрели прямо на пустырь. Летом там возились дети: визжали, как будто натолкнулись на исполинское чудовище, хватались за палки, бежали со всех ног по склону оврага, скатывались в бездну, и их фигуры превращались в чёрные силуэты на фоне закатного неба. Зимой это было редким событием по простой причине: снега не было даже в середине января, только грязная слякоть. И вот одним особенно тяжёлым вечером, когда её сердце разбилось на куски, Урсула подошла к стеклу. Штора скрывала её лицо со стороны улицы.

      Передвигаться по комнате было сложно. Последствия ссоры с родителями давали о себе знать.

      Она надеялась поговорить по душам, обсудить всё со взрослыми людьми. Она не почувствовала от лица интуиции никаких предупреждений: сердце билось так громко, аж оглушительно, а тревожность