Впервые с того дня… Пленяющий блеск тысяч вселенных в глубинах звёздного неба. Анастасия Нерубальская

с Милдред и приведение аргументов в пользу того, что она не враг.

      – Я никого не предавала. Я спасала семью, они тоже гражданские.

      – Так это родня? – она покачнулась вправо, глянула за спину Гвен. – Их я отведу в допросную, а тебя в тюрьму. Ещё лучше в другую реальность, вряд ли ты здесь теперь понадобишься. Колдунья.

      Гвен про себя отметила, что ветер ослаб, а буря крушила единственный уцелевший кусок города на северо-западном побережье. Колдун дал ей время действовать, но получила ли она в действительности выгоду или выкопала себе могилу? Милдред видела рукопожатие, в этом сомнений не было. И в том, что теперь она должна отстаивать свою невиновность тоже.

      Милдред – младший лейтенант с глумливым взглядом и абсолютной уверенностью – была ярым сторонником закона. Гвен – старший сержант с вызывающим спокойствием и бесстрастным равнодушием – принимала сторону, не желающую, чтобы близкие столкнулись со всей подноготной её рабочей сферы, провели полжизни на допросах и остались без дома и компенсации. Стараниями её опрометчивости. Обмен издёвками перешёл в драку.

      Гвен пнула ногой камни, Милдред едва увернулась, но ей требовалась только пару секунд, чтобы подняться. Адреналин – наркотик, выработанный мозгом, чтобы заставить тело работать на выживание. В драке с человеком оружие не было бесполезным. Она знала свои уязвимые места и красными крестами рисовала их на теле патрульной.

      Соскальзывая с обвала, приказывая отцу уводить подростков и доставая дубинку почти одновременно – в драке её действия часто представляли собой смесь три в одном – почувствовала, как возбужденное предвкушение течёт по венам. Диапазон зрения расширился, засекая все движения противницы, собственные стали резче, напористее, маневреннее.

      Замах дубинкой – Милдред ускользнула, повернулась, встала, как ни в чем не бывало. Ещё замах – парировала удар, выставила свою дубинку крест-накрест. На уровне груди встретились орудия, чуть выше скрестились взгляды: один – уверенный, тяжелый, собранный; второй – усталый, вымученный, острый. Толчок, поворот – снова парировала удар, но на носу собрались морщины, и Гвен заметила. Обе чуть не вывернули друг другу запястья.

      Какой бы слабой магия не была, использовать её было выгодно. Когда дух в форме младенца – Гвен не знала, видит ли его кто-то ещё – подполз к Милдред, та не предала много внимания. Дёрнула ногой, отмахиваясь: в завалах зацепиться было обычным делом.

      Гвен выныривала из противостояния сил и взглядов, концентрировала усилия мыслей на определённой точке на облике патрульной и снова погружалась в боевой танец. Использовать духа с энергией ребёнка было глупо, она и сама знала. Он мог дёрнуть ручонками за волосы, а мог промахнуться, когда Гвен направляла удар, а Милдред уворачивалась, и бита первой пролетала сквозь призрака, со стуком опускаясь на завалы.

      Рация на поясе полицейской сообщила,