История Криминала Российского. Дмитрий Сергеевич Иванов

и сожжено – не счесть. Пожарскому самому пришлось заняться поимкой мятежников. Кума схватили в октябре 1615 года. На допросе выяснилось, что он не совсем прирожденный казак, а скорее «оказачившийся». До этого он был крестьянином, а брат его нес службу священника.

      Тем не менее, Дмитрий Михайлович, с упорством, продолжал преследование Лисовского, и удача в этой погоне была столь же переменчива, как и нрав степного ветра. Под Орлом едва не разразилась трагедия. Головной отряд Пожарского, ведомый Иваном Пушкиным, был внезапно атакован лисовчиками. Под яростным натиском врага Пушкин вынужден был отступить, но в этот критический момент подоспели основные силы Пожарского и отряд под командованием Степана Исленьева. Однако стремительный натиск лисовчиков заставил дрогнуть отряды Пушкина и Исленьева. Пожарский остался один на один с врагом. Сеча была беспощадной, кровь лилась рекой, и в итоге Дмитрий Михайлович приказал возвести гуляй-город – передвижное укрепление из сцепленных телег, ставшее щитом для его измученных воинов. Лисовский, сдержанный этой неожиданной преградой, отошел и расположился в двух верстах от лагеря Пожарского. Соратники уговаривали князя отступить, но Пожарский, преисполненный решимости, решил стоять насмерть. К счастью, к этому времени отряды Пушкина и Исленьева сумели перестроиться и вновь обрести боевой дух. Лисовский, видя, что удача отвернулась от него, бежал. Пожарский бросился в погоню, но тяжкая болезнь скосила его, вынудив отказаться от командования. Так Лисовский выскользнул из его рук, но ненадолго. 11 октября 1616 года смерть настигла его. Причина осталась неизвестной, но, вероятно, сердце воеводы не выдержало бремени бесконечных сражений и лишений.

      Но даже после его смерти лисовчики не исчезли, словно злые духи, выпущенные на волю Смутой. Они продолжали грабить русские города и села, а в 1618 году примкнули к войскам королевича Владислава, осаждавшим Москву. Впоследствии они нашли себе применение в Тридцатилетней войне и войнах с Османской империей.

      Даже после окончания Смутного времени воровские казаки продолжали свою разбойничью деятельность, словно метастазы болезни, поразившей страну. В хрониках сохранились упоминания о столкновениях царских войск с казачьими шайками. Так, в 1659 году некий боярский сын Петр Климов бился с ними на Волге, и подобных донесений в XVII веке было немало. Чем дальше от центральной власти, тем вольготнее чувствовали себя разбойники.

      Но на этом мы прервем рассказ о воровских казаках. Цель этой книги – проследить генезис и эволюцию криминального мира в России, а не посвятить себя исключительно этой пестрой, но все же второстепенной теме. Иначе нам пришлось бы подробно описывать и восстание Ивана Болотникова, и бунт Степана Разина, что увело бы нас далеко в сторону от главного замысла. Остается лишь добавить, что в казачьей среде сложился свой особый язык – арго, наполненный условными выражениями и словами, понятными лишь посвященным. Возможно, именно он послужил