Последнее воспоминание. Максим Кузин

сказать.

            Почувствовав на себе первые капли дождя, моя походка непроизвольно ускорилась, но это и к лучшему: за меньший промежуток времени я мог бы обойти и увидеть больше, чем в лениво жаркую и утомляющую погоду. Булыжные мостовые, омытые дождём, становились блестящими, и, проходя по ним, я замедлял шаг, всматриваясь почти в каждый пройденный камень. Однажды я даже остановился и потрогал его – он не был холодным. Проспект, по которому я шёл, был пустым и очень чистым, капли дождя разбивались о плитку, и отражались облака. Освещение ещё не горело. Проезжающие мимо машины создавали мокрый шум, и я не смотрел на них, а только слышал, как вода стекает по дороге.

            Выйдя на главную площадь города, было также пусто, но из-за большого пространства площади всё вокруг казалось ещё более пустым, хотя и умиротворяющим.

      Дойдя до набережной и спустившись к реке, я почувствовал все капли, которые падали на неё и наполняли её. Они наполняли и меня. Усевшись на поребрик и открыв зонт, я наблюдал за этим зрелищем, как на фоне падающих капель виднелись мутные, мистические пейзажи этого города. Вдруг я понял почему. В этот момент ты переносишься в прошлое, которое было во снах, фантазиях, при прочтении романов, или в каком-нибудь фильме, который мог захватить тебя одним лишь антуражем мест, в которых тебе уже не удастся побывать и ощутить то, что происходило когда-то. И это, конечно, обидно и несправедливо. Все это вместе создавалось в картину того, что я сейчас наблюдал. Это было прекрасно, и не сравнить ни с чем.

      Около получаса я сидел и просто любовался красотами, затем направился в кафе, чтобы немного согреться. Заказав лишь кофе и достав блокнот, я на мгновение подумал, что могу написать что-то действительно хорошее, но почему-то возникла мысль, что это будет нечестно. Нечестно, потому что вся моя прогулка не должна была сводиться к хорошо написанным строкам, как если бы я пришёл сюда ради этого. Но это было не так. Тем не менее, сидя один за столиком у большого окна, из которого я только что зашёл, и в углу которого горела вывеска Coffee, я всё же кое-что написал:

      Увидев капли на стекле, жизнь ощущается во мне.

      Бегу туда, где не успел, сказать всё то, что я хотел.

      И сырость не мешала, и холод не наглел,

      И робость отступила, и страх не одолел.

      Слова я знал заранее, и рифму сочинил.

      Бежал от оправдания, что нет во мне любви.

      На этом мне больше не захотелось продолжать писать. Я откинулся на спинку стула, обернулся через правое плечо и стал смотреть в окно, попивая кофе, держа его в левой руке. На столе лежал блокнот, стояла пустая маленькая чашка на блюдце из-под первого кофе, а мой взгляд устремился в окно, за которым стучал дождь, и улицы пустовали. Хотелось ещё закурить.

      6

      Книга

      Можно ли было по-настоящему осуществить детскую мечту, став взрослым и ответственным человеком, который вечерами мечтал о чём-то, смотря старые фильмы, слушая Коула Портера и желая перенестись в 20-е годы в Париж? Вопрос открытый, но, писав свой роман, я всё больше становился врагом своему настоящему,