По лезвию прошлого. Не жалей меня 2. Сигрид Алая

желанием причинять боль именно так, не в удовольствие. Тогда в нём клокотало желание залепить жене хорошую оплеуху, он еле сдержал себя и не натворил глупостей. Девочка такая молодая, конечно ей хочется полноценной жизни и детей, но в планы Андрея дети не входили уже много лет. Сколько они обмусоливали эту тему, сколько слёз уже было пролито Яной. Он понимал её переживания, но не понимал той подлости, которую она сотворила, пойдя на поводу у своего каприза. Чем он заслужил такое отношение?

      Андрей неторопливо поднялся с кровати и сотворил башню из подушек и одеяла.

      – Ложись на живот, руки вперёд.

      Яна молча выполнила приказ, но еле заметная дрожь пробежала по её телу, когда она оказалась связанной по рукам и ногам грубой верёвкой, а попа демонстративно возвышалась на горе постельных принадлежностей.

      – Будешь считать. Если собьёшься – твоя проблема, начну с самого начала. Если не будешь косячить и не забудешь элементарный счёт – сохранишь свою задницу в относительной целостности… возможно.

      Андрей говорил спокойно, размеренно и очень чётко.

      – Думаю, полтинника тебе хватит. Жалеть тебя я не буду. Стоп-слова нет.

      Яна жалостно пискнула и зажмурилась, ей очень захотелось сжаться в комочек, но верёвки не давали пошевелиться.

      – Я не слышу. Ты всё поняла? – строго спросил Андрей.

      – Да, Хозяин, – прошептала сдавленно Яна.

      – Хорошо. Я жду громкого счёта, иначе могу и не расслышать. Советую увеличить громкость.

      Он вытащил из шкафа очень жёсткий армейский ремень. Только им он наказывал нижних, потому что все остальные девайсы, какую бы боль не несли, всегда служили обоюдному удовольствию.

      – Приготовься.

      Первый удар. Ягодицы Яны обожгло огнём, она вскрикнула, но громко отрапортовала, скорее от неожиданности:

      – Один.

      Второй удар чуть ниже.

      – Два.

      Третий… Четвёртый… Пятый… С каждым ударом боль становилась всё нестерпимее, одна волна не успевала успокоиться, как за ней следовала следующая, не менее злая. Счёт перешёл в крик и плач.

      Андрей буквально взмок. Страдания жены его не радовали, но он обязан был закончить начатое. Он наблюдал, как прекрасная попка превращается в красную и сочную клубнику, а потом приобретает малиновый и сизый оттенок. И всё-таки ремень начал ложиться иногда более мягко.

      – Сорок… – захлёбываясь слезами выла Яна.

      – Сорок? Ошибочка, дорогая. Попробуй подумать, пока я перевожу дух.

      Яна действительно ошиблась. Андрей вёл свой счёт, он и не сомневался в том, что она собьётся. При таком зашкаливающем уровне боли это вполне естественно. Единственное, что сейчас было бы совсем некстати, так это проявление сочувствия. Он должен закончить.

      – Ну? Сколько? Не успеешь до удара – начнёшь считать сначала.

      – А-а-а, не надо! – заревела Яна в истерике и содрогаясь. В этот момент она любила и ненавидела его. Неужели ему мало было её слёз тогда? Но тогда она извела себя по несколько другим мотивам, более эгоистичным. Сейчас же, вместе с истерикой, выходила именно та самая