Война глазами детей. Свидетельства очевидцев. Группа авторов

      Раздел I. Разве это забудешь?

      …Память давнее сохранила.

      Первый класс, военные дни.

      Ярко-ярко алеют чернила:

      Из сигнальной ракеты огни…

      …Все мы голодны, плохо обуты.

      Но грозим, как большие, врагу.

      Слово Родина с маленькой буквы

      Не умею писать, не могу.

Олег Алексеев[45]

      № 2. Вагон, где была мама

      Как началась война, папа ушёл в штаб ПВХО. Там ему выдали два билетика – билетик на меня, билетик на маму. Вот мы с мамой по этим билетам на 20 августа сели в эшелон и поехали. В нашем вагоне ехал еще мой троюродный брат Яша со своей мамой.

      Ночью поезд прошёл 120 километров, и мы приехали куда-то возле Нежина. Тут налетели на нас фашистские самолёты. Мы в поле побежали, все побежали, женщины, дети, и моя мама, и Яшина мама, и Яша, и я: мы побежали в кустики прятаться. Тогда немец спустился низко над полем и начал строчить из пулемета по нашим кустикам и по людям. После они улетели. Мы пошли обратно в вагоны – мы с Яшей вместе шли, – а на поле сколько людей осталось! Кто на спине лежит, кто на животе. И на траве кругом кровь.

      Возле Бахмача снова налетели фашисты. Они все целили попасть бомбой в вагон, но бомбы падали мимо. Мы опять побежали в поле, а они опять из пулеметов по людям. Одна в соседнем вагоне с девочкой ехала, так они девочку насмерть убили. Тут, на поле, мама ее и схоронила. Мужчины вырыли яму. Положили девочку на носилки, закрыли досками и опустили в землю.

      Мы поехали дальше и возле Конотопа фашисты налетели тучей, 13 самолётов зараз. Это было днем. Солнышко светило, и мама мне сказала: «Ты посиди в поле, а я буду обед варить». Она в вагоне и варила, и стирала, и все. Я села возле нашего вагона: начала читать книжку – журнал «Затейник». Там были пьески смешные. Вдруг они налетели. Люди сразу попрятались под вагоны. А он спустился низко – не выше, чем в рост человека, и начал по вагонам застрачивать. Я испугалась, побежала, не зная куда, в поле. А тут он начал бомбы кидать, и теперь попал в поезд. Вагоны загорелись. Я бежала по полю. Поле было широкое-широкое. Хлеб уже в снегах лежал. Я пряталась в снопы.

      Гляжу из-под хлеба – поезд горит, и там вагон, где была мама.

Записано 13/II—42 г., в детдоме № 9, в г. ТашкентеТаня Айзенберг, 13 лет, г. Киев

      № 3. Пассажирский

      Я проснулся от того, что загремели стекла. Наш дом стоял между линиями, и стекла всегда тряслись от поездов, но на этот раз они по-другому загремели.

      Я оделся и выскочил поглядеть.

      Только что перед этим прошёл пассажирский [поезд №] четыре тридцать. Я увидел, что [№] четыре тридцать стоит у переезда и горит, а над ним летает самолёт. Кругом было много дыма, огня и людей. Горел последний вагон – товарный, – и еще один – пассажирский. Самолёт полетел в вышину. Чёрные раненые люди валялись около рельсов. Я боялся на них смотреть. Из вагона выскочила женщина с ребёнком на руках. У ребёнка маленькое лицо было всё в крови. А самолёт начал опять спускаться. Я посмотрел, куда бы спрятаться, но остался со всеми. (Тут уже было много людей:

45

Венок славы. М., 1985. Т. 8. С. 365.