Кровожадина. Алексей Куксинский

его движением. Наташа старалась дышать глубоко, прислушиваясь к каждому вдоху и выдоху. Этой китайской технике когда-то научил её Соломон. Гарсон, зажав деньги в кулак, удалился, высоко подняв голову. Наверняка, Соломон оставил на чай какие-то гроши.

      – Кстати, – сказал Соломон, уже пройдя два шага к двери и обернувшись, – чуть на забыл.

      Он сунул руку в карман пальто и извлёк ещё один конверт, гораздо меньше и потрёпаннее первого. Наташа подавила в себе желание вскочить и вырвать конверт из руки, пока он не исчез. Соломон, улыбаясь, не делал попыток подойти и отдать конверт. Видимо, он считал, что ритуал подчинения и тут должен быть соблюдён до конца. Наташа встала и нехотя протянула руку. «Может, он ожидает, что я сделаю реверанс?» – подумала она. Соломон сам вложил ей в руку конверт, коротко кивнул и вышел из кафе. Наташа медленно накинула пальто и надела перчатки, давая Соломону возможность даже его прогулочным шагом отойти подальше. Она не хотела быть провожаемой им. Наташа толкнула дверь, колокольчик над её головой тихонько звякнул, в лицо ударил уличный шум и мартовский парижский воздух. Она так и не спрятала конверт в сумочку, борясь с искушением вскрыть его и прочесть письмо прямо тут, на улице, как влюблённая гимназистка, получившая первую в жизни любовную записку. Наташа осмотрелась по сторонам. Слева на повороте в переулок мелькнуло верблюжье пальто Соломона. Значит, ей направо.

      Она шла вниз по улице Мучеников, размышляя, что эта улица названа немного и в её честь. Кто она, если не одна из сотен тысяч безвестных мучениц, лишённых семьи и родины?

      ***

      Представьте: молодая девушка не по своей воле оказалась вдали от дома в полном одиночестве, без всякой рациональной надежды вернуться обратно. Казалось бы, прекрасное начало для какой-нибудь романтической истории, Жорж Санд умиляется и берёт в руку перо. В поисках работы девушка мечется между странами и городами, голодает, ночует у знакомых, и всё чаще задумывается о том способе заработка, к которому чаще всего прибегают отчаявшиеся до мысли о самоубийстве представительницы слабого пола. Жорж Санд хмурится и откладывает перо.

      Девушка оказывается в Париже, где совершенно случайно знакомится с мужчиной, богатым и нестарым. Он помогает девушке, ненавязчиво и бескорыстно. Она получает работу в издательстве, переводит какие-то рекламные буклеты с немецкого и английского (переводчиков с русского в Париже переизбыток, да и с рекламными буклетами в совдепии дело обстоит неважнецки). Девушка находит маленькую уютную квартирку, мужчина галантен и ненавязчив. Девушка больше не голодает, даже может откладывать небольшие суммы каждый месяц. Она тоскует о семье. Где-то там, на самом краю плоской земли (в её сознании в этот момент земля плоская), за высокими-высокими горами, за тёмными-претёмными лесами живут её мама и маленький брат. Давным-давно с ними жил ещё и отец, строгий высокий человек, которому очень шла военная форма. Потом он снял форму и носил только гражданское платье, но от этого только ещё больше