Между городом и тобой. Анна Релин

 – папин голос звучит из-за двери, и я слышу, как он возится в коридоре, проверяя, не забыла ли я что-то.

      – Взяла, – отвечаю, застёгивая молнию на рюкзаке. – Щётку взяла, зарядку взяла, книжку взяла…

      – А настроение? – он появляется в проёме, улыбаясь.

      – Настроение… где-то на дне сумки. Но оно там есть, – ухмыляюсь.

      Он делает вид, что облегчённо выдыхает.

      – Ладно. Бабушка тебя заждалась. Она уже с утра яйца свои считала и пироги печёт, будто ты не на пару месяцев, а на год.

      – Ну, может, и на год, – пожимаю плечами.

      – Асюша, – он делает серьёзное лицо, – не забывай, что ты у меня городская штучка. Там, в селе, петухи – не шутка. Они суровые.

      – Да я помню, – смеюсь. – С четырёх утра в караул. Я ещё в детстве поняла, кто там главный.

      Через двадцать минут я уже в такси. Город медленно отступает. Серые дома, магазины, люди в капюшонах – всё это остаётся позади, пока дорога тянется вперёд, в сторону весеннего покоя.

      Я сижу, опершись лбом о холодное стекло. Мысли, как обычно, скачут. Но одна – чёткая: я устала. От шума, от бесконечных «надо», от людей. Иногда хочется просто выдохнуть. Село всегда казалось мне приютом – особенно весной. Когда всё пахнет землёй и теплом. Когда всё не торопится.

      Бабушка встречает меня у ворот, в клетчатом фартуке поверх кофты и тёплых тапках. Рядом копошится курица.

      – Асечка! Солнце моё, приехала-таки! – она распахивает руки, и я бросаюсь к ней.

      – Бабуль, привет, – обнимаю крепко, чувствуя, как пахнет её кофта – мукой, печкой, чем-то родным.

      – Ты у меня совсем взрослая стала. Глянь на себя, красивая такая, как кукла. Худышка! – Она оглядывает меня с ног до головы, но одобрительно кивает. – И модная. Ой, эти джинсы с полосками… Мне бы в молодости такое.

      – Это спортивные штаны, бабуль, – смеюсь.

      – А мне какая разница! Главное – идёт.

      Мы идём в дом, и бабушка не умолкает:

      – Куры мои, представляешь, стали яйца нести только когда я сказала, что ты приедешь. Говорю им: «Асюша едет, вам не стыдно быть без дела?» Вот и зашевелились.

      – Хорошая у тебя мотивация, бабуль.

      – А как же! Я – политик в курятнике.

      На кухне пахнет яблочным пирогом и свежим укропом. Я сажусь за стол, она ставит передо мной чашку чая и тарелку с пирогом.

      – Ну рассказывай. Что у тебя новенького? Учёба? Работа?

      – Ничего, – улыбаюсь я. – Пока отдыхаю. Не учусь, не работаю. Хочу просто передохнуть. Вот.

      – Ай, да и правильно. Всему своё время. Пока молодая – надо дышать полной грудью. А то потом начнётся: дети, мужики, суета. Только и будешь вспоминать, как ты у бабки в селе чай пила.

      – Слушай, – говорю, – а что нового у вас тут? Всё так же тихо?

      – Да нет, – она понижает голос. – Соседи новые рядом поселились. Парень молодой. С мамкой. Что-то строят, по участку бегают с рулеткой, как муравьи. Я, конечно, не шпион, но краем глаза смотрю. Красивый такой, вроде бы учится где-то, архитектор или кто. Я-то что – я просто бабушка. Но гляди в оба, ага?

      – Бабуль, ты что мне тут устраиваешь?

      – А я что? Я просто информирую!

      Мы смеёмся, пьем чай, а потом вспоминаем старые истории. Бабушка рассказывает анекдот про соседку, которая пыталась закодировать мужа от пьянства, но закодировала его от своей готовки.

      – Ну и что, – спрашиваю, хихикая, – помогает?

      – Ещё как. Он теперь ест только в столовой.

      Когда день подходит к концу, я поднимаюсь в свою старую комнату. Всё тут будто застыло во времени: те же обои с зелёными веточками, старая кровать с деревянной спинкой, комод у окна, где стоит абажурная лампа с лёгким наклоном. На стене висит засохший венок из васильков, который я сплела в десять лет.

      Я переодеваюсь в свободную белую футболку и такие же белые пижамные штаны. Волосы распущены, чуть вьются от влажности.

      Открываю окно. Весенний воздух вползает в комнату, принося с собой тишину, сырость и ощущение начала чего-то нового.

      В рюкзаке лежат очки и пачка сигарет. Я беру одну, выскальзываю на крыльцо босиком. Стараюсь не шуметь – бабушка спит чутко.

      Окурок потрескивает в тишине.

      – Добро пожаловать домой, – шепчу я себе, глядя на звёзды.

      Глава 2. Пыль и яблони

      Сигарета прилипла к губам, будто боялась быть забытой. Я вышла за калитку, не спеша втянула дым и на выдохе зажмурилась от весеннего солнца. Оно било в глаза нагло, как соседская кошка, что смотрит тебе в душу с крыши сарая. Воздух был тёплый, но с налётом прохлады – как чай, что остыл, пока болтала с бабушкой.

      Я прошлась по дорожке – скошенная трава, одуванчики кое-где торчат, будто тоже не в курсе, что весна уже в полном разгаре. Всё вокруг пахло пылью, цветами и прошлым. Село – как старый альбом.