Мне. Ее. Нельзя. Ольга Викторовна Дашкова

молодец, какая ты молодец, а второй рукой?.. Правой выходит лучше. Да ты герой, вот бы знать твое имя еще.

      Имя? Мое имя?

      У меня должно быть имя.

      Не помню. Это пугает.

      – Ладно, буду звать тебя Аленушка, похожа ты на нее, как девочка из сказки, белокурая, голубоглазая. Вот только что за козлов таких ты повстречала, что с тобой такое сделали? Это обидно.

      – Как она? – Появляется второй голос, тоже женский.

      – Нормально, скоро глазки откроет и заговорит.

      – Завотделением сказал перевести ее в платную палату.

      – И что, сейчас покатим?

      – Да, мест в реанимации и так нет, там после аварии везут троих человек, сказал срочно всех, кто стабилен, перевести.

      – А ее почему в платную?

      – Не знаю, но говорят, что кое-кто за нее попросил, и не просто попросил, а приказал. Эх, жаль, я вчера не дежурила, Макарова говорит, к ним в хирургию авторитет приехал с трещинами в ребрах и разбитой губой.

      – Надя, ну какой авторитет, смотри новостей меньше криминальных. Тоже как скажешь.

      – Я за что взяла, за то и продала. А вот насчет авторитета это ты зря. Если это Игнат, а девчонка связана с ним, то я даже не знаю, что будет.

      Для меня все услышанное было набором слов, сознание снова плыло, голоса становились нечеткими, но про ребра какого-то авторитета я поняла. Дальше я словно пылала, грохот, лязг железа, гул, прохлада. Снова тишина, тепло, писк прибора.

      Я была одна, когда открыла глаза.

      Полумрак, светлый потолок, пахнет лекарством. Снова сомкнула веки, во рту сухо, хочется пить, сглотнула без слюны, надо кого-нибудь попросить принести воды. Вторая попытка открыть глаза была лучше первой. Долго разглядывала потолок, боясь пошевелиться. На голове повязка, значит, что-то именно с ней. Вот почему такая адская боль.

      На пальце датчик, в сгибе руки игла, я чувствую ее, это хорошо. Шевелю пальцами на ногах, все работает. Я не знаю, как я оказалась в таком состоянии. Что со мной случилось?

      Понимаю, что открылась дверь, кто-то вошел, а когда перед моими глазами оказалось лицо женщины, я была рада ее видеть.

      – Я же говорила, что ты молодец и придешь в себя. Как ты себя чувствуешь? Тошнит? Голова кружится?

      Карие большие глаза, светлая кожа, на голове голубая медицинская шапочка, из-под нее выбираются темные кудри.

      – Я Любовь, Любовь Эдуардовна. Как тебя зовут?

      С трудом разомкнула сухие губы:

      – Пить…

      – Да, хорошо, сейчас, вот так, я помогу.

      Женщина начала потихоньку вливать воду из шприца мне в рот, я сделала несколько глотков, попыталась приподняться, но острая боль не дала, я поморщилась.

      – Ты скажешь мне свое имя? Нам нужно сообщить твоим родственникам, родителям, может быть, парню, где ты и что с тобой, они наверняка очень волнуются. При тебе не было никаких документов, даже телефона.

      Имя.

      Женщина хочет знать, как меня зовут.

      Напрягаюсь. Становится страшно, и накрывает паника. Прибор рядом учащает свой звук. Я не помню своего имени. Я совсем ничего не помню.

      Виски