Мне. Ее. Нельзя. Ольга Викторовна Дашкова

пульс есть. Набираю «скорую», надо отвести Барби в больницу, а уже потом во всем разобраться. Что за херня происходит в моем городе? Кто эти залетные ребята?

      – Марат, я жду тебя у «Черного ворона», приезжай, все расскажу.

      – Но, Игнат…

      – Приезжай, я сказал, быстро.

      – Да какого лешего ты там один, Игнат?

      – Марат!

      – Ок, еду.

      Проходит минут десять, прежде чем приезжает «скорая», не трогаю девушку, она так и не приходит в сознание, но стараюсь не шевелить ее, неизвестно, что она могла повредить. Но эта Барби и вся ситуация вызывает неподдельный интерес.

      – Куда вы ее привезете?

      – Областная дежурит.

      – Что примерно с ней?

      – МРТ нужно, не могу сказать.

      Доктор со «скорой» краток, у него работа, а я только отвлекаю. За это время из бара вышел народ, начал глазеть, отхожу в сторону к своему «бентли», закуриваю, во рту все еще привкус крови и железа. А когда приезжает мой глава службы безопасности, заспанный и нервный, курю уже вторую.

      – Вот только ничего не говори.

      – Игнат, я не понял, да какого хрена происходит? Ты почему здесь и без охраны? Захотел острых ощущений?

      – Ну, Марат, я взрослый мальчик, могу гулять где хочу. Не переживай, твой босс жив, немного помят, но жив. Но Ржавый мутит мутки, надо в этом разобраться.

      – Кто? Кто такой Ржавый?

      – Вот и я не знаю кто, но надо все узнать.

      – Босс, я не понимаю?

      – Я, Марат, тоже пока ничего не понимаю. —Задумчиво смотрю в темноту, думая совсем не о Ржавом. Во рту все еще горечь собственной крови, костяшки сбиты, ребра болят.

      – Что здесь произошло?

      – Тебе культурно или не очень ответить?

      – Да уже как получится.

      – Ладно, скажи парням, чтобы забрали мою машину, повезешь меня в больничку, в областную.

      – Так…

      – Марат, много слов, поехали.

      Глава 5. Алена

      Очень темно.

      Темнота вокруг меня, она давит, она обволакивает, словно я в вязкой смоле, совсем немного – и застыну там, как муха. Нет абсолютно никаких мыслей и эмоций, лишь страх. Он накрывает неожиданно, хватая за горло костлявыми пальцами.

      Хочу пошевелиться, но получается лишь двигать пальцами, чувствую под подушечками ткань, немного шершавая. Пытаюсь открыть глаза, не получается, и от малейшей попытки это сделать затылок пронзает острая боль. От этого становится еще хуже, лежу, не двигаюсь, лишь прислушиваясь к звукам.

      Не помню, что произошло, где я, что со мной случилось.

      Ничего, абсолютно ничего не помню, а если пытаюсь напрячь память, усиливается боль в голове. Только боль и темнота, но вот к этому добавляется писк какого-то прибора, шорохи, шаги. Кто-то прикасается к запястью, хочу отдернуть руку, но не получается.

      – Как она?

      – Что вы хотите от меня услышать?

      – Что с девушкой? Я это хочу услышать. И не говорите мне о врачебных тайнах.

      – Ну что сказать, пациентка тяжелая, но стабильная, вербальные