Ванильная смерть. Любовь Андреевна Левшинова

на Лукьянову, затем на Лизу. Обе виновато, задорно улыбались.

      – Пожалуйста, – Лиза тронула его за руку.

      У него не было лучших друзей. Кроме Андреева. Теперь, возможно, к ним прибавилось еще двое, и несмотря на их вредные привычки лезть в проблемные компании к проблемным людям, их, Гриша знал, нужно было ценить.

      Плечи его сникли, Громов сдался. Друзья радостно захлопали в ладоши, словно дети, Гриша устало хмыкнул, но согласился.

      – Последний шанс.

      Глава 12. Клининг на Титанике

      Громов угрюмо сидел на диване, приняв максимально закрытую позу из всех возможных. Скрещенные руки уже начинали затекать, но расслабиться он себе позволить не мог.

      Раньше его не звали на вечеринки. В младшей и средней школе дружба в компаниях не складывалась, а затем он неожиданно это перерос. Перед ним маячила деятельная Влада, дополнительные занятия отнимали все свободное время, а затем он открыл для себя книги. И пропал.

      В школе комплексовал из-за своей закрытости, но когда за горизонтом показалась взрослая жизнь, Гриша понял, в ней баллы за триумфальные рассказы баек на вписках не дают. К тому же мир, огромный, бесконечный на страницах книг, которые раскрывали человеческие души и другие страны, казался… больше, значимее, чем игры «кто кого перепьет». Громов смирился со своей интровертностью, ему в ней было уютно, а с близкими друзьями, вроде Андрея, Гриша предпочитал ночь потратить на марафон фильмов.

      Сейчас Гриша оглядывался по сторонам и гадал: он упустил момент, когда вчерашние школьники начали отмечать субботу с таким размахом, или так делали только эти школьники?

      Пентхаус шестого этажа на Крестовском был тем местом, в которое, Громов думал, никогда не попадет. Он бросал незаинтересованные взгляды в сторону элитной недвижимости, когда прогуливался по парку, но не думал, что будет сидеть на диване из дорогого батиста и удивляться личному бармену.

      Где «не трогай сервиз, мама убьет»? Где заблеванные ковры и до колик смешащая игра «давайте побросаем с балкона презервативы с водой»? Этого не было.

      Блеск, мрамор, люстры: Гриша очутился на вечеринке Великого Гетсби и по праву чувствовал себя Ником Каррауэем, разве что его отец был простым бизнесменом среднего звена, а не владельцем оптовой фирмы скобяных изделий, и высшее образование ему не светило в отличие от Йельского университета персонажа книги.

      Громов мгновенно прочувствовал все лицемерие Фицжеральда, сидя на батистовом диване. Ник определенно себя чувствовал в особняке Гетсби комфортнее, чем сейчас он.

      Алиса Барс циркулировала по помещению, как будущая полноправная хозяйка: оттягивала за руку Эмму от бара, давала указания бармену и швейцару, оттесняла спорящий парней в центр комнаты подальше от интерьерных картин.

      Вторым снующим по пентхаусу пятном была Эмма. Она не хозяйничала, не раздавала указания, была противоположностью подруги: в ее руке сменялись бокалы с алкоголем, в первые десять минут она потеряла туфли и расхаживала по зеркальному