Свет маяка. Лана Кермель

из него и так себе. – Доктор, прошу вас…

      – Микаэла, зайдите ко мне как-нибудь, обсудим методы распознавания агрессивных ментальных плетений, – Каэли тщательно избегала внимания брата. – Чтобы впредь вы не допускали подобных ошибок. Ваше подозрение могло бы нанести непоправимый вред окружающим. И особенно вашей подруге.

      Девушка судорожно вдохнула – будто ей загнали под дых тонкую ядовитую иглу. Элиза поджала губы, словно колебалась, а потом сделала шаг ближе:

      – Я не сержусь больше, Мика.

      – Ладно… – только и смогла выдавить, пока внутри всё мертвело от той самой лживой, тонкой иглы.

      Каэли вежливо попрощалась и направилась к лифтам. Её примеру последовала и Лиз. А из Микаэлы словно выпустили весь воздух.

      Как только створки закрылись за гостьями, рука, державшая стаканы, ослабла. Очень красиво, почти театрально, они все полетели на пол, разливая содержимое. А Мика кинулась в другую сторону – к туалетам.

      Кто-то окликнул её, но остановиться не было сил – желудок скручивала скользкая лапа, в глазах темнело. Влетев в уборную, она ногой отшвырнула дверь и кинулась к унитазу. Её жестоко вывернуло. Волна эфира, словно цунами, накрыла магиню с головой, выходя и на физическом плане.

      Кто-то за пределами кабинки удивлённо воскликнул, что-то спрашивал, но отрывистая команда другим, властным голосом, резко это прекратила. Знакомая аура подсказывала разумнице, что вошёл Северин и выгнал любопытствующих.

      Ещё несколько позывов организма ни к чему не привели. Остались только дорожки слёз в уголках глаз и стыд, который обрушился на Верони.

      – Выползай, – в голосе ни капли издёвки. – Я принёс воды. И салфетки. Ты уронила сумку по дороге – она тоже здесь.

      – Уходи…

      – И не подумаю. Вылезай. Я видел тебя и не в таком состоянии. Так что не стесняйся.

      – После того, что между нами было, ты обязан на мне жениться, – хрипло пошутила Микаэла, пытаясь этим вытеснить стыд и боль.

      – Нет уж, Мики. Я женюсь по огромной любви. Мы, эгоцентрики, знаешь ли, любим, чтобы нас обожали. Ты там выходить собираешься, или помочь?

      – Иду…

      Разумница встала с колен и нерешительно оглянулась на блондина, который расслабленно подпирал дверной косяк. В руках он держал бутылку воды. Сразу за ним, на широкой тумбе возле раковины, лежала сумка и моток салфеток. А зеркало в полный рост отражало его – и бледную девицу с размазанной помадой.

      – Я не ошибалась… – прикусила губу, а перед глазами всё расплылось от слёз. – Не ошибалась…

      – Доказать это сложно.

      – Я не ошибалась! – выкрикнула она и зло вытерла слёзы.

      – Верю, – парень сунул ей бутылку. – Но это не будет иметь никакого значения, пока ты не успокоишься. Было бы, из-за чего реветь.

      Она всхлипнула в ответ, и слёзы потекли ещё сильнее. Сделала глоток, потом ещё, но руки дрожали так, что часть воды пролилась на себя. Мика покачнулась на каблуках, схватилась за дверь.

      – Серьёзно? У тебя истерика из-за пары фраз Рош? –